Том 5. Книга для родителей
Шрифт:
— Тебе не нравится?
Васе не хотелось сказать, что ему не нравится работа, но и сказать противное правде он не умел. Он молча хмурился над постройкой.
Отец сказал:
— Ты не хмурься, а говори: не нравится?
Вася посмотрел на отца, потом на постройку и ответил:
— Много домов. Этот дом построить, а потом поломать, а потом другой построить, а потом поломать, а того уже нету… Так все строишь и строишь… аж голова болит…
Отец рассмеялся.
— Га! Ты правильно говоришь! Действительно, строишь, строишь, а ничего
— Вредительство? Это — какое?
— А вот такое, как у тебя, — вредное. Есть такие сволочи…
— Сволочи? — повторил Вася.
— Да, сволочи, — сказал отец настойчиво, — нарочно так строят, а потом хоть поджечь, хоть поломать, никуда не годится.
— А потом можно другое построить, — обратился Вася к рисункам. — И такое можно, и такое можно…
Вася разобрал постройку и решил начать новую, более сложную, чтобы хоть немного порадовать отца.
Отец молча наблюдал за его работой.
— Выходит хорошо. Только что ж? Все это у тебя на честном слове держится: его толкни, а оно рассыплется…
Вася засмеялся, размахнулся и ударил по постройке.
Вместо затейливого дворца на полу валялись аккуратные его части.
— Взял и развалил?
— А его все равно разваливать нужно, потому что другой можно еще…
— Вот видишь, ничего и нет.
— И нет, — сказал Вася, разводя руками.
— Это не годится.
— Угу, — подтвердил Вася, отчужденное и безжалостно глядя на разбросанные детали.
— Вот подожди, — улыбнулся отец и направился к своему ящику. Он возвратился с целым богатством в руках. В деревянной коробке лежали гвозди, шурупы, болтики, отрезки проволоки, стальные и медные пластинки и прочая мелочь, сопровождающая каждого порядочного металлиста. Отдельно в руках отец держал какие-то прутики, подскакивающие при движении, как на качелях.
— Эти твои дома мы оставим, — сказал отец, — а давай построим что-нибудь крепкое. Только не знаю — что.
— Надо построить мост. Только речки нету.
— Нету речки, так нужно сделать.
— А разве так бывает?
— До сих пор не было, а теперь бывает. Вон большевики взяли да и провели Волгу в самую Москву.
— Какую Волгу?
— Речку Волгу. Где текла? Вон где! А они взяли да и провели по чистому месту.
— И что? — спросил Вася, не отрываясь взглядом от отца.
— Потекла как миленькая, — ответил тот, выкладывая на пол принесенное добро.
— Давай и мы проведем… Волгу
— Да и я вот думаю.
— А потом мост построим.
Но Вася вдруг вспомнил когда-то раньше возникший вопрос о речке и увял. Он сидел на корточках перед отцовским ящиком и чувствовал, что у него не хватит сил бороться с препятствиями.
— Нельзя, папа, речку строить, мама не позволит.
Отец внимательно поднял брови и тоже опустился на корточки:
— Мама? Да-а, вопрос серьезный.
Вася посмотрел на лицо отца с надеждой: а вдруг отец найдет средство против мамы. Но отец глядел на сына с неуверенным выражением; Вася уточнил положение:
— Она скажет: поналиваете.
— Скажет. В том-то и дело, что обязательно скажет. И в самом же деле поналиваем!
Вася улыбнулся отцовской наивности:
— Ну, а как же ты хотел? И речку провести, и чтобы сухо было?
— Так ты пойми, речка, она как течет? В одном месте течет, а кругом сухо, берега должны быть. А потом сообрази, если речку прямо по полу провести, она вся в нижний этаж пройдет. Люди живут, а на них вода сверху — откуда такая беда? А это мы с тобой речку проводим.
— А в Москве не лилась вода?
— Почему в Москве?
— А когда эту… Волгу проводили?
— Ну, брат, там это сделали по-настоящему, там берега сделали.
— Из чего?
— Там придумали. Из камня сделали. Из бетона.
— Папа, слушай! Вот слушай! Мы тоже давай сделаем… берега!
Так родился проект великого строительства у Васи Назарова. Проект оказался сложным и требовал большой предварительной работы. Ближайшим последствием его рождения была полная ликвидация строительства временных дворцов. Отец и Вася так и решили, что дворцом они больше строить не будут, ввиду полной их непрактичности. Содержимое коробки решили употребить на мост. Возник вопрос, как использовать тетрадку с рисунками. Для Васи она потеряла интерес, отец тоже отозвался о ней с пренебрежением:
— Да какой же с нее толк? Выбросить жалко, а ты подари ее какому-нибудь малышу.
— А на что ему?
— Да на что… посмотрит…
Вася скептически встретил это предложение, но на следующее утро, выходя во двор, он захватил с собою и тетрадку.
Это не был городской двор, обставленный кирпичными стенами. Он представлял из себя широкую площадь, щедро накрытую небом. С одной стороны площади стоял длинный двухэтажный дом, выходящий во двор целой полудюжиной высоких деревянных крылец. Со всех остальных сторон протянулся невысокий деревянный забор, за которым пошла к горизонту холмистая песчаная местность, называемая в наших местах «кучугарами», привольная и малоисследованная земля, привлекавшая мальчиков своим простором и тайнами. Только за домом и стоящими рядом с ним добротными воротами начинался первый переулок города.
В доме живут рабочие и служащие вагонного завода, народ солидный и многосемейный. Детей во дворе видимо-невидимо. Вася только недавно начал близко знакомиться с дворовым обществом. Может быть, и прошлым летом были завязаны кое-какие отношения, но в памяти от них осталось очень мало, а зимой Вася почти не бывал во дворе, так как болел корью.
В настоящее время Вася был знаком почти исключительно с мальчиками. Были во дворе и девчонки, но они держались по отношению к Васе сдержанно, потому что были старше его на пять-шесть лет — в том возрасте, когда появляется у них гордая походка и привычка напевать на ходу с недоступным видом. А малышки двух-трех лет, само собой, для Васи не могли составить компанию.