Том 5. Пьесы 1867-1870
Шрифт:
Васильков и Телятев.
Васильков. Телятев, так друзья не делают.
Телятев. А, здравствуй! (Тихо.)Постой, погоди, они сейчас выдут.
Васильков. Отвечай мне на мои вопросы, или я тебя убью на месте.
Телятев. Потише ты, я говорю тебе! (Прислушивается.)Ну, что нужно? Спрашивай!
Васильков.
Телятев. Да.
Васильков. Зачем?
Телятев. Приятно провести время, полюбезничать. Какие ты странные вопросы делаешь!
Васильков. Отчего же ты к моей жене едешь, а не к другой?
Телятев. Оттого, что у меня вкус хорош.
Васильков. Мы будем стреляться.
Телятев. Ну, хорошо, хорошо! Ты только не шуми. Я слышу голоса.
Васильков. Чьи бы голоса ни были, они мне не помешают.
Телятев. Ты с ума сошел, Савва! Опомнись, выпей холодной воды.
Васильков. Нет, Телятев. Я человек смирный, добрый; но бывают в жизни минуты… Ах, я рассказать тебе не могу, что делается в моей груди… Видишь, я плачу… Вот пистолеты! Выбирай любой.
Телятев. Коли ты подарить хочешь, так давай оба, к чему их рознить; а коли стреляться, так куда торопиться, чудак! У меня сегодня обед хороший. После сытного обеда мне всегда тяжело жить на свете; тогда, пожалуй, давай стреляться.
Васильков. Нет, нет, сейчас, здесь, на этом месте, без свидетелей.
Телятев. Ну, уж ведь я тоже с характером, я здесь не буду, говорю тебе наотрез. Что за место? Всякое дело, Савва, нужно делать порядком. Да! Постой! Прежде всего, скажи ты мне, зачем ты переехал в такую гнусную квартиру?
Васильков. Средств нет жить лучше.
Телятев. Так возьми у меня. (Вынимает бумажник.)Сколько тебе нужно? Да, пожалуй, бери все, я в Москве и без денег проживу.
Васильков. Ты этими деньгами хочешь купить мою снисходительность, хочешь купить жену у меня? (Берет пистолет.)
Телятев. Послушай, любезный друг! Ты меня лучше убей, только не оскорбляй! Я тебя уважаю больше, чем ты думаешь и чем ты стоишь.
Васильков. Извини! Я человек помешанный.
Телятев. Я просто предлагаю тебе деньги, по доброте сердечной, или, лучше сказать, по нашей общей распущенности: когда есть деньги, давай первому встречному, когда нет — занимай у первого встречного.
Васильков. Ну, хорошо, давай деньги! Сколько тут?
Телятев. Сочтешь после. Тысяч около пяти.
Васильков. Надо счесть теперь и дать тебе расписку.
Телятев. Уж от этого, сделай милость, уволь. С меня берут расписки, а я ни с кого; хоть бы я и взял, я ее непременно потеряю.
Васильков. Спасибо. Я тебе заплачу хорошие проценты.
Телятев. Шампанским, других процентов не беру.
Васильков. А все-таки за то, что ты ухаживаешь за моей женой, мы с тобой стреляться будем.
Телятев. Не стоит, — поверь мне, не стоит. Если она честная женщина, из моего ухаживания ничего не выйдет, а мне все-таки развлечение; если она дурная женщина, не стоит за нее стреляться.
Васильков. Что же мне тогда делать в этом последнем случае? (С отчаянием.)Что мне делать?
Телятев. Бросить ее, и все тут.
Васильков. Я был так счастлив, она так притворялась, что любит меня! Ты только подумай! Для меня, для провинциала, для несчастного тюленя, ласки такой красавицы — ведь рай! И вдруг она изменяет. У меня оборвалось сердце, подкосились ноги, мне жизнь не мила; она меня обманывает.
Телятев. Так ты ее убей, а меня-то за что же?
Васильков. За то, что вы ее развратили. Она от природы создание доброе; в вашем омуте женщина может потерять все — и честь, и совесть, и всякий стыд. А ты развратней всех. Нет, нет, бери пистолет, а то я тебя убью стулом.
Телятев. Ну, черт с тобой! Ты мне надоел. Давай стреляться! (Проходит к пистолетам и прислушивается у двери.)Вот что: перед смертью попробуем спрятаться за печку!
Васильков. Нет, нет, стреляться!
Телятев (берет его за плечо). Тише ты, тише, ради бога! (Насильно уводит его за печку к выходной двери.)
Входят Кучумов и Лидия.
Васильков, Телятев, Кучумов и Лидия.
Кучумов (поет). In mia mano al fin tu sei! [12]
Лидия. Прощай, папашка!
Кучумов (поет). Лобзай меня! Твои лобзанья… Аddio mia carina! [13]
Лидия. Изволь, папашка! (Целует его.)
Телятев и Васильков выходят из-за печки.
12
Ты, наконец, в моих руках!
13
Прощай, моя дорогая!