Том 5. Пьесы 1867-1870

Островский Александр Николаевич

Царь

(Скопину)

Бегут?

Скопин-Шуйский

Бегут. Что день, то убывает В моем Большом полку детей боярских.

Царь

А что за сласть им в Тушине?

Скопин-Шуйский

Свобода, Гульба, разбой. А тем, кто познатней, Боярский сан.

Царь

От беглого дьячка! Велика честь! Рожинский и Сапега В своей земле от виселиц бежали, А

наши к ним с поклоном за боярством! Хоть лыком шит, а все-таки боярин.

(Дмитрию Шуйскому.)

А что Москва?

Дмитрий Шуйский

Пустеет. Из приказов Подьячие бегут, купцы из лавок, Бегут князья, бояре, воеводы И ратники.

Царь

И как не разбежаться От воевод таких!

Дмитрий Шуйский

А чем мы плохи?

Царь

Чем плохи-то? А тем, что воеводы. Вот если б вам с Голицыным Васильем Коров пасти, на это дело хватит Ума у вас; а вас судьба в бояре Поставила, вам войска подавай! Нарядится, всего себя обвесит Доспехами, саженные набаты Везут за ним, стотысячное войско Кругом его, и шум, и звон оружий; Гроза грозой идет на супостата, А только лишь сойдется с горстью ляхов — И побежит в одном лишь зипунишке Для легкости. Наряд тяжелый бросит И рать свою; домой и прямо на печь, И там дрожит, боится, что догонят. А царь не смей его и пальцем тронуть, Боярин он большой, особь статья. Вот мне Господь каких послал стратигов! Одна у нас надежда ты, Михайло.

Дмитрий Шуйский

Я плох тебе, ну есть Иван Никитич, Иван Куракин, Лыков-Оболенский! А ты коришь мальчишкой белогубым В его глазах.

Царь

Мальчишка белогубый И в воеводах, и в совете ратном Таких голов, как ваши, стоит сотни. Я в Новгород его пошлю, помоги У Свейского просить. С ученым войском Он разом Русь очистит от воров.

Скопин-Шуйский

(кланяясь)

Ты, дядюшка и государь, в остуду Введешь меня с дядьми; кого постарше Отправь туда.

Дмитрий Шуйский

Ему Господь послал, По глупости и молодости, счастье, А ты его к большим делам приставил. Посмотрим мы, каков-то твой Михайло! Возьми его себе, целуйся с ним!

(Уходит.)

Скопин-Шуйский

Нам пуще бы всего беречь от вора Владимирским и ярославский путь.

Царь

Там Сергиев стоит оплотом твердым.

Скопин-Шуйский

А Сергиев и запереть легко, И обойти с Калязина не долго. Чуть держится Ростов с Переяславлем, Обсыпались валы, и городьба От ветхости едва стоит. Владимир Не крепок нам с Иваном Годуновым. Нельзя ему в такое время верить, Того гляди сворует.

Царь

Годунова Отправлю я на воеводство в Нижний, И стены там, и люди крепче. Князя Сеитова пошлем ему на смену, Велим ему собрать детей боярских Из городов: оберегать Владимир, Ростов и Суздаль, Шую, Юрьев, Муром И Переяславль. И грамота готова.

Молчание.

Поди, вели собрать у нашей ставки Со всех полков голов и воевод, Я буду речь держать.

Скопин-Шуйский

Исполню тотчас.

(Уходит.)

Царь

(один)

Моя судьба — мудреная загадка, От плахи я перешагнул на трон, На грозном троне я сижу без власти! Без власти царь московский! Это дело Не слыхано! Орлу парить высоко Без крыл нельзя! А я орел без крыльев. Для мира я желал венца; покоя Земле родной, своей душе усталой Хотелось мне; и только я на царство Ступить успел, вся Русь заволновалась. По городам украинским измена, В самом дворце боярская крамола, По всей земле свободно воры ходят. Одна беда уляжется, другая, Как вал морской, встает за ней и пухнет, Растет горой, пугает потопленьем! Без недругов и царство не стоит. Не страшен враг! Пошли, Творец небесный, Мне равного и честного врага! Ведут войну цари с царями, идут На честный бой пытать и гнев, и милость Твою, Господь! И ты даешь победу Достойному, а гордого смиряешь. А я борюсь, а я воюю, Боже! С холопами, с ворами, с беглецами! Обругано твое святое имя, Обругано помазанье твое. Заведомо берут цепною вора, Порфирою со смехом облачат, Зовут меня на суд с шутом потешным, Его царем законным величают, — Изменником помазанника божья Ты, Господи, во гневе рек народам: Пошлю на вас язык лицом бесстыдный, Пошлю на вас ругателей толпу! Уж если ты казнишь за грех народа Меня, царя, — иль за меня народ, Пошли нам мор и голод иль проказу! Но от воров, ругателей помилуй!

Входит спальник.

Открыть шатер!

Шатер открывается. Входят воеводы, головы; другие стоят у входа.

В моем благочестивом И благоверном воинстве измена. Изменники! Я с вами говорю!

(Указывая на воевод.)

Их много здесь. Не помня крестной клятвы И не щадя души, сегодня к вору Бежать хотят, украдкой, воровски. Таясь людей, боясь дневного света, Ночной порой ползком, дрожа, как Каин! Жалеючи их душ, я объявляю, Что если кто служить захочет вору, Пускай идет открыто, днем, не станем Удерживать. Господь дает на волю Добро и зло, на выбор — рай и муку. Кто в Тушино? Ну, что же вы нейдете? Вам совестно? Ну, я смотреть не буду, Отворочусь! Идите! Ночью хуже, Бесчестнее тайком ползти в крапиве. Не нужно мне рабов лукавых! Лучше С немногими, да верными останусь. Я все сказал. Кто хочет оставаться — Целуйте крест; а кто идти — иди.

Войско

Мы все с тобой! — Священников ведите! Несите крест честной! — Мы все целуем Служить тебе и, не жалея жизни, Идти войной на тушинского вора.

Скопин-Шуйский

Великий царь и государь, Василий Иванович, тебе слуга твой старый Дементий Редриков челом ударить И сыновей отдать желает. Можно ль Поставить их перед тобой?