Том 6/1. Статьи. Ученые труды. Воззвания
Шрифт:
Был народ рекомый булгары, к войне был нестоятелен, но в деле купеческом искусен; шел он от словен и турков, и то иметь в виду надо.
Або краснокожих кровь мало привить: дики те и свирепы видом, имеют лютую храпость.
Еще есть малайцы – люди молоды и дики, и тех мало позвать в Россию да крестить.
А есть море рекомое Хвалынское, и живут люди зовомые ловцы, православные и русские родом. И больше нет моря, где бы были русские на море. И дать им вольный закон и суд иметь и чинить города на других морях опрочих.
А быть тому морю морской детской, и быть морскому союзу, чтобы не знали властей, не платили оброков, а то государству не в убыток. <А чтобы
А жить на том севере тяжело и уже то будет служба, что живут. Да гостинец посылать им, хлеб и соль и прочее чего, а чтобы принимали всяк народ, ежели православен, и с них за то ничего бы не спрашивалось. И чтобы закон перед тем севером останавливался, яко перед святым местом. И в темницах еже суть, те могут на севере честно жить и на воле на приисках. И снимется с них осуда, и закон забудет их дела. И тако возникнет приморский люд на севере.
А треба в стране рекомая Монголия дать некоему обществу право созывать к себе всяк люд, и у них тот люд не оттягать, и пойдут туда разные люди и забудут зло, и через то Мунгалия получит нажиток.
Да пригороды треба построить под Москвой да Царьградом, да поселить донских <казаков> и пусть занимаются торгом.
<1913>
Бесплатные советы*
Ввиду того, что <часть> населения Астраханской страны бывает на суше не чаще, чем бакланы (только отдыхая и ночуя на ней), и писать для нее сухопутные советы и законы – праздное занятие, предлагается установить отдел земства – «морство» с заседающими в нем «морцами» с целью искусственного разведения редкой на Каспийском море птицы – русской. В этих видах бесплатно отводятся места по побережью для поселков, поступающие в собственность поселенцев. Земский пароход и холодильник ежедневно обходят эти морские поселения, доставляя пищу и скупая рыбу, и побережье принимает <постепенно> цветущий вид, приятно ласкающий земцев.
Ввиду того, что отсутствие железнодорожного выхода целой Волги к ее морю способствует мнению о русских как разумных и здравомыслящих людях только в том случае, если бы оное море было наполнено серной кислотой, которой надо беречься, земство должно повести сражение за этот выход, дающий дачную жизнь и морское купанье всему Северо-Востоку России. В крайнем случае провести его самому, сделав пайщиками плательщиков налогов.
Принимая в соображение, что судоходный отхожий промысел один из невторостепенных в жизни гг. избирателей земства, земство может или само взять в свои руки нефтяное дело, построив заводы, или, исходя из взгляда, что судоходство только тогда будет крепким, когда у него будут свои нефтяные промыслы, посоветовать союзу судовладельцев завести их для своих нужд.
Так как весьма <мало> исследована Конская страна и море Восходящего солнца, то пособие из земских средств Петровскому музею для ученых исследований будет вполне уместно и ничем не нарушит духа земских учреждений.
Заботясь о нравственности своего населения, земство может открыть в своих селах отделы общества «Сокол», поддерживая приличным пособием его существование, а в господине Народном Университете иметь <сведущих воскресных> чтецов по табаководству, рыбному
По духу населения Волгоградскому <земству> отвечает Вятское земство.
Но так как вы этого ничего не сдел<аете>, то одним лишним земством в России будет больше.
1913
Ряв о железных дорогах*
Ряв! Железнодорожный закон Италии заключается в совпадении с морским берегом полотна, и вот стройная нога этого полуострова таперича обута в цельный железнодорожный сапог. Вторая черта: внутри полуострова железные пути очень скудны. Железнодорожное полотно никогда не уходит от бьющихся волн моря, и очертания Италии обведены чугункой. Вдольморские пути привели рекомую Италию к торговому расцвету.
В России приморские пути проводятся только в не совсем русских областях (Кавказ, Финляндия), ввиду несомненных выгод этого способа постройки.
Боящийся лица Волги, Волжский путь не доведен к Каспию. Устья Дуная и Дона, будучи сшиты друг с другом вдоль морского берега, дадут расцвет югу.
На севере России должны быть торопливо связаны Печора и Обь и Лена и Енисей. Тогда только будет разумна паутина железнодорожных пауков Москвы и других городов.
Ряв!
Североамериканский железнодорожный «крюк» заключается в том, что чугунный путь переплетается с руслами Великих рек этой страны и вьется рядом с ними, причем близость обоих путей так велика, что величавый чугунный дед всегда может подать руку водяному, и поезд и пароход на больших протяжениях не теряют друг друга из вида.
На востоке от Вислы русла Волги и Днепра (их средние течения) могли бы, как верхушки двух деревьев, быть связаны одним железнодорожным кругом. Теперь же, чтобы попасть в Саратов или Казань, нижегородец должен проехать в Москву.
Прямой путь от устья Волги до устья Оби полезен для жизни по ту сторону Урала (Камня). Впрочем, на смену пресмыкающимся путям приходят летающие и реющие пути. Есть опасность, что железными дорогами, как непонятными буквами непонятного языка, не было бы начертано на знакомых и понятных страницах слово «глупость» (дурь). Слова другого значения: расчет, разум.
1913
<Полемические заметки 1913 года>*
Вы, волны грязи и порока и буря мерзости душевной!
Вы, Чуковск<ие>, Яблонов<ские>! Знайте, у нас есть звезды, есть и рука кормчего, и нашей ладье не страшны ваша осада и приступ.
Словесный пират Чуковский с топором Уитмана вскочил на испытавшую бурю ладью, чтоб завладеть местом кормчего и сокровищами бега.
Но разве не видите уже его трупа, плавающего в волнах?
Пристав Чуковский вчера предложил нам отдохнуть, соснуть в участке Уитмана и какой-то кратии. Но гордые кони Пржевальского, презрительно фыркнув, отказались. Узда скифа, кою вы можете видеть на Чертомлыцкой вазе, осталась висеть в воздухе.
1913
«Бездарный болтун!..»*