Том 8. Вечный муж. Подросток
Шрифт:
— А для чего нужен был мне Багаутов, по вашему мнению-с?
— Это ваше дело.
— Бьюсь об заклад, что вы дуэль подразумевали-с?
— Черт возьми! — всё более и более не сдерживался Вельчанинов. — Я думал, что как всякий порядочный человек… в подобных случаях — не унижается до комической болтовни, до глупых кривляний, до смешных жалоб и гадких намеков, которыми сам себя еще больше марает, а действует явно, прямо, открыто, как порядочный человек!
— Хе-хе, да, может, я и не порядочный человек-с?
—
— Да хоть бы только поглядеть на дружка-с. Вот бы взяли с ним бутылочку да и выпили вместе.
— Он бы с вами и пить не стал.
— Почему? Noblesse oblige? [2] Ведь вот пьете же вы со мной-с; чем он вас лучше?
— Я с вами не пил.
— Почему же такая вдруг гордость-с?
Вельчанинов вдруг нервно и раздражительно расхохотался:
2
Здесь:Честь не позволяет? (франц.).
— Фу, черт! да вы решительно «хищный тип» какой-то, я думал, что вы только «вечный муж», и больше ничего!
— Это как же так «вечный муж», что такое? — насторожил вдруг уши Павел Павлович.
— Так, один тип мужей… долго рассказывать. Убирайтесь-ка лучше, да и пора вам; надоели вы мне!
— А хищно-то что ж? Вы сказали хищно?
— Я сказал, что вы «хищный тип», — в насмешку вам сказал.
— Какой такой «хищный тип-с»? Расскажите, пожалуйста, Алексей Иванович, ради бога-с, или ради Христа-с.
— Ну да довольно же, довольно! — ужасно вдруг опять рассердился и закричал Вельчанинов — пора вам, убирайтесь!
— Нет, не довольно-с! — вскочил и Павел Павлович, — даже хоть и надоел я вам, так и тут не довольно, потому что мы еще прежде должны с вами выпить и чокнуться! Выпьем, тогда я уйду-с, а теперь не довольно!
— Павел Павлович, можете вы сегодня убраться к черту или нет?
— Я могу убраться к черту-с, но сперва мы выпьем! Вы сказали, что не хотите пить именно со мной;ну, а я хочу,чтобы вы именно со мной-то и выпили!
Он уже не кривлялся более, он уже не подхихикивал. Всё в нем опять вдруг как бы преобразилось и до того стало противоположно всей фигуре и всему тону еще сейчашнего Павла Павловича, что Вельчанинов был решительно озадачен.
— Эй, выпьем, Алексей Иванович, эй, не отказывайте! — продолжал Павел Павлович, схватив крепко его за руку и странно смотря ему в лицо. Очевидно, дело шло не об одной только выпивке.
— Да, пожалуй, — пробормотал тот, — где же… тут
— Ровно на два стакана осталось, бурда чистая-с, но мы выпьем и чокнемся-с! Вот-с, извольте принять ваш стакан.
Они чокнулись и выпили.
— Ну, а коли так, коли так… ах! — Павел Павлович вдруг схватился за лоб рукой и несколько мгновений оставался в таком положении. Вельчанинову померещилось, что он вот-вот да и выговорит сейчас самое последнееслово. Но Павел Павлович ничего ему не выговорил; он только посмотрел на него и тихо, во весь рот, улыбнулся опять давешней хитрой и подмигивающей улыбкой.
— Чего вы от меня хотите, пьяный вы человек! Дурачите вы меня! — неистово закричал Вельчанинов, затопав ногами.
— Не кричите, не кричите, зачем кричать? — торопливо замахал рукой Павел Павлович. — Не дурачу, не дурачу! Вы знаете ли, что вы теперь — вот чем для меня стали.
И вдруг он схватил его руку и поцеловал. Вельчанинов не успел опомниться.
— Вот вы мне теперь кто-с! А теперь — я ко всем чертям!
— Подождите, постоите! — закричал опомнившийся Вельчанинов. — Я забыл вам сказать…
Павел Павлович повернулся от дверей.
— Видите, — забормотал Вельчанинов чрезвычайно скоро, краснея и смотря совсем в сторону, — вам бы следовало завтра непременно быть у Погорельцевых, познакомиться и поблагодарить, — непременно…
— Непременно, непременно, уж как и не понять-с! — с чрезвычайною готовностью подхватил Павел Павлович, быстро махая рукой в знак того, что и напоминать бы не надо.
— И к тому же вас и Лиза очень ждет. Я обещал.
— Лиза, — вернулся вдруг опять Павел Павлович, — Лиза? Знаете ли вы, что такое была для меня Лиза-с, была и есть-с? Была и есть! — закричал он вдруг почти в исступлении, — но… Хе! Это после-с; всё будет после-с… а теперь — мне мало уж того, что мы с вами выпили, Алексей Иванович, мне другое удовлетворение необходимо-с!..
Он положил на стул шляпу и, как давеча, задыхаясь немного, смотрел на него.
— Поцелуйте меня, Алексей Иванович, — предложил он вдруг.
— Вы пьяны? — закричал тот и отшатнулся.
— Пьян-с, а вы всё-таки поцелуйте меня, Алексей Иванович, эй, поцелуйте! Ведь поцеловал же я вам сейчас ручку!
Алексей Иванович несколько мгновений молчал, как будто от удару дубиной по лбу. Но вдруг он наклонился к бывшему ему по плечо Павлу Павловичу и поцеловал его в губы, от которых очень пахло вином. Он не совсем, впрочем, был уверен, что поцеловал его.
— Ну уж теперь, теперь… — опять в пьяном исступлении крикнул Павел Павлович, засверкав своими пьяными глазами, — теперь вот что-с: я тогда подумал — «неужто и этот? уж если этот, думаю, если уж и он тоже, так кому же после этого верить!»