Том 9. Пьесы 1882-1885
Шрифт:
Окоемов делает несколько шагов к двери.
Действие четвертое
Небольшая, но изящно убранная и меблированная гостиная; посередине закрытая богатой портьерой дверь в другую гостиную; направо (от актеров)дверь во внутренние комнаты.
Лупачев и Сосипатра выходят из средней двери.
Лупачев.
Сосипатра. Что тебе за интерес знать, кто эта дама? Мало ли их, проездом в деревню, останавливаются у меня.
Лупачев. Она долго пробудет у тебя?
Сосипатра. Да тебе-то что? Она сегодня же уезжает в имение. Я не захотела, чтоб она стояла в гостинице, и перевезла ее к себе.
Лупачев. Кто ж она такая? Не секрет, я думаю.
Сосипатра. Не секрет, да не хочет она, чтоб знали о ее приезде. Не хочет, чтоб ей надоедали визитами.
Лупачев. Да не Оболдуева?
Сосипатра. Ах, отстань, пожалуйста! Ну, хоть и Оболдуева, тебе-то что за дело?
Лупачев. А в таком случае у меня к тебе будет просьба.
Сосипатра. Какая еще?
Лупачев. И ты должна будешь ее исполнить, потому что это первая и последняя; никогда я к тебе ни с какими просьбами не обращался и не обращусь.
Сосипатра. Да говори, что такое!
Лупачев. Если Оболдуева здесь или будет здесь, познакомь с ней Окоемова и доставь ему случай видеться с ней tete-a-tete!
Сосипатра. Зачем это она ему?
Лупачев. А кто ж его знает. Значит, надо. Чужая душа потемки.
Сосипатра. Уж именно потемки. Да у всех-то у вас души темненькие.
Лупачев. Ну, я к тебе не за моралью пришел. Так уж пожалуйста! Я тебя прошу. Ты и мне сделаешь большое, очень большое одолжение.
Сосипатра. Тебе-то что нужно? Тоже потемки?
Лупачев. Это зависит от взгляда: по-вашему — потемки, а по-нашему — ясный день. Так, пожалуйста, Сосипатра. (Идет к двери.)
Сосипатра. Хорошо! (Идет за ним. Лупачев уходит. Сосипатра, открыв портьеру, видит Лотохина.)Пожалуйте сюда, Наум Федотыч!
Входит Лотохин.
Сосипатра и Лотохин.
Сосипатра. Салон у меня — там (указывает в гостиную), а эта комната для друзей, для интимных и деловых бесед.
Лотохин. Какие дела-то, Сосипатра Семеновна!
Сосипатра.
Лотохин. Нет, уж не защищайте и Окоемова.
Сосипатра. Ему оправдания нет. Если б его присудили в Сибирь, я бы не очень пожалела. Я говорю только, что Окоемов по натуре не зол, он еще не безнадежно испорчен, он только пустой человек: с хорошими людьми и он будет недурен, а с дурными будет негодяй. Бедная Зоя совсем без приюта. Вчера на нее было страшно смотреть; а сегодня немного успокоилась.
Лотохин. Да, я знаю, она у меня была; для обеспечения ее материального положения нужны были некоторые формальности, нужна была ее подпись под бумагами. При такой нежной душе она имеет довольно сильный характер.
Сосипатра. Да, характер у нее есть.
Лотохин. Она у вас?
Сосипатра. У меня: сидит в спальне и не выходит. Хороша ее тетенька, Аполлинария Антоновна! Не могла дать угла племяннице; видите ли, у нее какие-то семейные обстоятельства.
Лотохин. Да жалеть-то много не о чем. Она сама не влюблена ли в кого на старости лет?
Сосипатра. Кажется; похоже на то.
Лотохин. А что моя Сусанна Сергевна?
Сосипатра. Я ее вчера перевезла к себе.
Лотохин. Не скучает она?
Сосипатра. Да ей некогда еще скучать-то: вчера целый вечер проболтали; а нынче встали поздно, да на туалет она употребляет часа три — вот и все время. Я успела уж с ней подружиться: такая милая! Она несколько раз заговаривала об Окоемове, но я уклонялась от разговора: я уверяла ее, что его нет в городе, что он в деревне или на охоте и что его ждут сегодня вечером или завтра. Мне нужно только выиграть время.
Лотохин. На что же вы надеетесь?
Сосипатра. Я распустила слух, что с часу на час жду миллионщицу-невесту, Оболдуеву; до Окоемова уж дошло, и он засылал ко мне, чтоб я ему доставила случай познакомиться с ней и поговорить наедине. Он ее никогда не видал, а уж что-то задумывает. Теперь пусть Сусанна Сергевна с ним увидится; он, в ожидании миллионов, обдаст ее таким холодом, что она совсем разочаруется.
Лотохин. Тщетные надежды. Окоемов не дурак, он знает, что лучше синицу в руки, чем журавля в небе.