Томас Пейн
Шрифт:
Согласно своим деистическим взглядам, Пейн начинает критику с доказательства того, что Библия не является «словом божьим». Рационалист Пейн отвергает божественное откровение, якобы проявившееся в Библии, на следующих основаниях: «Откровение — сообщение о чем-то, чего лицо, которому сделано откровение, прежде не знало. Ибо, если я сделал какую-либо вещь или видел, как она была сделана, мне не нужно откровения, говорящего мне о том, что я ее сделал или видел, как не нужно его и для того, чтобы я мог о ней рассказать или написать.
Откровение поэтому не может быть приложено к чему-либо, происшедшему на земле, участником или очевидцем чего был сам человек. Значит, все исторические и повествовательные части Библии, которые занимают почти всю ее, не подходят под значение слова „откровение“, почему и не являются словом божьим» (18, стр. 255).
Но
Затем Пейн приступает к терпеливой, по выражению прогрессивного немецкого историка Шенфельдера, хирургической операции книг Ветхого и Нового заветов, составляющих Библию. Задача мыслителя доказать, что Библия написана людьми и поэтому священность ее вымышленная, что библейские книги написаны не в те времена, к которым их относит духовенство, и не теми лицами, которых церковь считает авторами, что противоречивое содержание этих книг, хотя иногда и отражает реальные или возможные исторические события, в основном противно разуму, противоестественно и вымышленно.
Путеводителем Пейна в его нелегком деле в немалой степени служит «Богословско-политический трактат», автора которого, Спинозу, Пейн неоднократно упоминает и в «Веке разума», и в своих других сочинениях. Пейн популяризирует и развивает мысли Спинозы, снискавшего себе заслуженную славу родоначальника научной критики Библии.
Пейн начинает с анализа Пятикнижия и доказывает, что автором его не мог быть Моисей, так как об этом свидетельствует различная грамматическая структура частей, составляющих Пятикнижие. Так, книги Исход, Левит и Числа написаны в третьем лице. Во Второзаконии смена лиц, ведущих повествование, происходит четырежды: то анонимный автор говорит о Моисее, то сам Моисей выступает в роли говорящего и т. д.
Интересны рассуждения Пейна о библейском тексте, рассказывающем о смерти Моисея, напоминающие критику Пятикнижия Гоббсом и Спинозой. Спиноза пишет, что свидетельство об этой смерти «мог, конечно, дать не Моисей сам о себе и не другой, кто непосредственно следовал за ним, но кто-нибудь, живший много веков спустя, в особенности потому, что историк говорит о прошедшем времени, именно: „Не существовал никогда пророк“, и пр. И о могиле он говорит, что „никто не знает ее до сего дня“» (39, стр. 130). Пейн об этом факте пишет следующее: «Автор (Второзакония. — Н. Г.)говорит нам также, что ни один человек не знает, где могила Моисея, до сего дня, то есть до того времени, когда жил автор. Но как тогда он узнал, что Моисей похоронен в долине в земле Моавитской (об этом во Второзаконии речь идет дальше. — Н. Г.)? Ведь писатель этот жил долгое время спустя. А из его выражения до сего дня, указывающего на большой промежуток времени, прошедший после смерти Моисея, явствует, что он определенно не был на его похоронах. С другой стороны, невозможно, чтобы сам Моисей мог сказать, что ни один человек не знает, где находится могила. Делать Моисея автором книги — значит уподобить его ребенку, который, играя, спрятался и кричит: „Никто меня не найдет“; никто не найдет Моисея!» (18, стр. 303–304).
Пейн разделяет мысль Спинозы, что Пятикнижие было написано не Моисеем, а каким-то другим лицом, жившим много веков спустя после него, и уточняет: «… книга Бытия, не будучи написана Моисеем, не могла быть написана по меньшей мере до времени Саула» (18, стр. 307), что же касается Второзакония, то автором его был иудейский священник, живший «по меньшей мере на триста пятьдесят лет позже Моисея» (там же, стр. 304). Эти заключения Пейна резко расходились с утверждениями иудейских и христианских богословов (от которых они не отказались и поныне), что Пятикнижие относится к XV в. до н. э. Впоследствии догадки Пейна были подкреплены и уточнены научной критикой Библии, которая установила, что отдельные книги Пятикнижия появились в гораздо более поздние времена, нежели XV в. — время легендарного Моисея, а объединение их в Пятикнижие произошло еще позже, в V в. до н. э. О том, как Пейн делает доступным американскому и французскому читателю отдельные положения Спинозы и как он развивает мысли философа, наглядно свидетельствует приводимое
| Спиноза | Пейн |
|---|---|
| «Должно заметить, что некоторые местности называются не теми именами, которые они имели при жизни Моисея, но другими, которыми они были обозначены уже много лет спустя. Например, Авраам преследовал врагов „до Дана“ (см. Бытие, гл. 14, ст. 14), а такое название этот город получил только много лет спустя после смерти Иисуса (см. Судей, гл. 18, стр. 29)» (39, т. II, стр. 130). | «В четырнадцатой главе книги Бытия рассказывается… Авраам… преследовал их [врагов] до Дана (ст. 14). |
| Чтобы показать, как выражение «преследовал их до Дана» применяется мной в данном случае для хронологического исследования, я приведу два примера — один из американской, а другой из французской истории. | |
| Город в Америке, ныне именуемый Нью-Йорком, первоначально назывался Новым Амстердамом. Город во Франции, позже называемый Гавр Марат, ранее назывался Гавр де Грас. Новый Амстердам был переименован в Нью-Йорк в 1664 г… а Гавр де Грас в Гавр Марат в 1793 г. И если бы был найден документ, хотя и недатированный, но в котором упоминался бы Нью-Йорк, это свидетельствовало бы о том, что он не мог быть составлен до того, как Новый Амстердам был переименован в Нью-Йорк, то есть до 1664 г., а должен был быть написан позже или по крайней мере в течение этого года. Подобным же образом любой недатированный документ, в котором упоминается название Гавр Марат, содержит в себе доказательство того, что он написан после переименования Гавр де Грас в Гавр Марат, то есть не раньше 1793 г. или по меньшей мере в течение этого года. | |
| А теперь я подобным же образом докажу, что города Дан не было ни во времена Моисея, ни много лет спустя и, следовательно, что Моисей не мог быть автором книги Бытия, где рассказывается о том, как Авраам преследовал врагов, пленивших Лота, до Дана» (18, стр. 305). |
Подводя итоги своему разбору содержания пяти книг Библии, приписываемых Моисею, Пейн приходит к следующему выводу: «Отнимите от книги Бытия веру в то, что Моисей является ее автором, на чем только и зиждется странное мнение, что все это — слово божие, и от книги Бытия не останется ничего. Она превратится в анонимную книгу рассказов, басен, преданий, бессмыслицы и явной лжи. История о Еве и змие, о Ное и его ковчеге низводится тогда до уровня арабских сказок, лишенных к тому же занимательности, а россказни о людях, живших по восемьсот — девятьсот лет, становятся такой же сказкой, как и языческий миф о бессмертии гигантов» (18, стр. 308).
После анализа Пятикнижия Пейн исследует части Ветхого завета, известные как книги Иисуса Навина, Судей, Руфь и Самуила, и доказывает, во-первых, что почти все эти сочинения были написаны «гораздо позже того времени», к которому их относит церковная традиция, и, во-вторых, что все они написаны не теми авторами, которым приписывает их церковь, а являются анонимными и, следовательно, не авторитетными и не заслуживающими доверия. Используя лингвистические данные и внутреннюю несообразность библейских книг, Пейн обращается к «попам всех сортов» с гневным вопросом: «Неужели перед лицом такой массы доказательств вы еще имеете смелость выходить на свои кафедры и продолжать навязывать эти книги своим прихожанам в качестве трудов писателей, вдохновленных свыше, и слова божьего, когда доказано со всей возможной очевидностью, что те, кого вы выдаете за авторов, не являются таковыми и вы сами не знаете, кто же были на деле авторы этих книг?» (18, стр. 316).
Пейн исследует библейские книги Царств и Паралипоменон, повествующие об истории народов Израиля и Иудеи, истории, полной кровопролитных войн и насилий, и отвергает важный религиозный догмат о богоизбранности еврейского народа. Хотя мыслитель и не мог научно объяснить, как возникла вера в богоизбранность, характерная для многих народов древности, но он дает передовое для своего времени, просветительское объяснение этого факта: «Лестное название богоизбранного народа — не что иное, как ложь, которую придумали еврейские попы и вожди с целью прикрыть свою низость и которую стали исповедовать христианские попы, иногда столь же развращенные, а часто и столь же жестокие» (18, стр. 319).