Тоннель призраков

Абдуллаев Чингиз Акифович

— Негодяй! — шумно выдохнул Беляев.

— Господа, господа, — растерянно лепетала Сандра, поднимаясь со своего места.

Кристиан смотрел на этих безумцев, не понимая, почему они дерутся в такой страшной ситуации.

— Успокойтесь, господа, — попросил Дронго. — А вы, Нелюбов, немедленно извинитесь перед девушкой. Порядочные люди так себя не ведут.

— Я не…

— Если вы попытаетесь сказать еще какую-нибудь гадость, я тоже ударю вас, — пообещал Дронго, надвигаясь на Нелюбова. — И уверяю,

что на этот раз вы получите урок повнушительнее.

Дронго был намного выше Беляева и шире его в плечах. И уж Нелюбов смотрелся рядом с ним сущим заморышем.

— Извините, — буркнул Нелюбов, отворачиваясь от могучего сыщика.

— Так-то лучше, — Дронго все еще нависал над ним глыбой. — Кем вы, значит, работаете? Какую компанию возглавляете?

— Это имеет отношение к делу? — вполне миролюбиво спросил Нелюбов, поднимая голову.

— Сейчас все имеет отношение к делу. Так какую компанию вы представляете?

— Я не хотел бы об этом говорить…

— Рекламную компанию «КТС», — ответил за Нелюбова полковник Родионов. — Он один из учредителей и основателей этой компании. Они занимаются рекламой финансовых учреждений.

Дронго заметил, как изменился в лице Беляев. Он с каким-то удовольствием кивнул головой. Словно ожидал услышать именно это название.

— Вы знаете эту компанию? — спросил Дронго.

— Конечно, знаю, — ответил Беляев. — «КТС» работала на Горшмана, но потом Александр Абрамович решил отказаться от их услуг за те дикие проценты, которые они брали с наших компаний. Кроме того, ходило много слухов об их нечистоплотности.

— Это ваши компании нечисто вели дела! — крикнул Нелюбов, но, сообразив, что невольно выдает причину своей ненависти к Горшману, внезапно умолк, снова замыкаясь в себе.

— Значит, у вас была-таки причина не любить покойного, — кивнул Дронго. — Получается, что вы можете быть одним из главных подозреваемых.

— Я его не убивал, — упрямо сказал Нелюбов. — Я сидел на своем месте, когда это произошло. Если бы я встал, то мне пришлось бы пробежать мимо Борисова, который сидел чуть впереди меня. Но он-то ничего не слышал.

— Да, — нехотя подтвердил Борисов, — я ничего не почувствовал. Только увидел вспышки и услышал чей-то стон. Тогда я наклонился и обхватил обеими руками плечи Петра Леонидовича, спросил, как у него дела.

— Я слышал это, — кивнул Дронго.

— Он ответил, что все нормально, — продолжал Борисов.

— Ну вот, видите, — удовлетворенно произнес Нелюбов.

— Когда вы почувствовали, что произошло нечто страшное? — спросил Дронго, обращаясь к Беляеву.

— Когда он уронил голову на мое плечо. И, кажется, задел рукой стаканчик с вином. Поднос стоял передо мной. Я в это время заканчивал обедать.

Почувствовав, как он склонил на меня голову, я попытался ему помочь и, видимо,

задел стакан с вином, который опрокинулся мне на брюки. В этот момент я выругался, и Борисов спросил, все ли у меня в порядке. А потом включили свет, и мы увидели то, что увидели.

— Да, — подтвердил Кравалис, — я заметил поднос перед господином Беляевым.

И видел, как он смотрел на убитого.

— А вы почувствовали, что Борисов находится позади вас? — спросил Дронго.

— Конечно. Он обхватил меня за плечи и задал свой вопрос. Я могу подтвердить, что он находился за моей спиной. Кроме того, из его пистолета наверняка не стреляли, вы же сами его проверяли.

— Из его пистолета — нет. Но в вагоне был, очевидно, и другой пистолет, — заметил Дронго. — Тот самый, из которого стреляли.

— Будь проклят этот тоннель! — вдруг сорвалась Зинаида Михайловна. — Как я не хотела ехать. Я как чувствовала, что этот тоннель к добру не приведет.

Словно путь в преисподнюю. Не надо было соглашаться на это путешествие.

— Мама, — покачала головой дочь, — зачем ты так говоришь?

— Я знаю, что говорю, — оборвала ее Анохина-старшая. — Нужно было лететь самолетом.

— У нас, кажется, сдают нервы, — заметил Деркач. — Впрочем, это и немудрено. Весь этот маршрут — дурацкая затея. А сам тоннель? Если подумать, сколько людей погибло над нами, в водах канала. И у него до сих пор нет точного названия. Англичане упрямо называют его «Английским каналом», а вся прочая континентальная Европа — Ла-Маншем. Если пересчитать, то окажется, что в водах канала погибло больше людей, чем в любом из существующих в мире морей.

Представляете, сколько здесь призраков. Целый канал призраков.

— Вы не думаете, однако, что убийца был призраком? — спросил Родионов.

— Конечно, нет. Убийца находится в одном из первых вагонов. Он выстрелил в Александра Абрамовича и спокойно ускользнул, каким-то образом обойдя Кравалиса.

Сейчас голубчик сидит на своем месте и ждет, когда мы прибудем в Лондон, а там смотается и окажется вне подозрений. Нужно проверить документы у всех сидящих в передних вагонах, и если там обнаружится наш соотечественник, то наверняка это и есть наемный убийца. Нанятый специально, чтобы убрать Горшмана.

— Логично, — согласился Кравалис, — Только я точно знаю, что мимо меня никто не проходил.

— Других объяснений у меня нет, — развел руками Деркач. — Вы же не верите, что убийство совершил кто-то из нас?

— Не знаю, — помрачнел Кравалис. — Я ничего не понимаю.

Зинаида Михайловна сделала выразительное лицо, даже хмыкнула, явно не соглашаясь с утверждением Деркача. Но ничего не сказала. Деркач, услышав ее хмыканье, обернулся к ней.

— Вы тоже считаете, что убийца в вагоне? — спросил он.