Топор
Шрифт:
Подвал был весьма просторный. Топору уже доводилось здесь работать, всего пару раз — распрямлять гвозди, хотя обычно он жил в сарае. Несмотря на это, всё казалось таким знакомым, даже родным, как будто всегда здесь лежал. Пол был залит бетоном, рядом с входом, по задней и по правой стене, стояли стеллажи с инструментами — всякая мелочь — отвёртки, пассатижи и прочая ерунда. У левой стены размещался верстак с закреплёнными на нём тисками, куда и бросил его незнакомец. А в дальней части подвала находилась печь и большой деревянный ящик с углём.
Дверь подвала открылась. Глухое "тук, тук, тук" послышалось с лестницы. Незнакомец спускался, таща за собой, завёрнутое в несколько слоёв штор и покрывал, тело хозяина. Голова трупа билась о ступени. Несмотря на все предосторожности, кровь просачивалась, оставляя на сером бетоне багровые мазки.
Незнакомец, чертыхаясь, бросил окровавленный кокон рядом с верстаком и начал закидывать в печь уголь. Лопату за лопатой, пока пламя не заполыхало с такой силой, что языки его стали вырываться далеко за пределы печного проёма.
Тяжело дыша и обливаясь потом, незнакомец склонился над трупом. Глубоко вздохнул, словно борясь с тошнотой, и стал разворачивать. Слои ткани неохотно расставались с содержимым. Кое где кровь уже загустела, пропитанные ею тряпки слиплись, и их приходилось буквально раздирать. Отодрав один слой, труп нужно было переворачивать, что бы приступить к следующему слою. При каждом переворачивании из гигантского кокона обильно сочилась кровь, как вода из размораживаемой рыбы. Один переворот, и подсохшие тряпки моментально промокали, поблёскивая отсветами огня. По бетонному полу побежали красные ручейки. Они скапливались у стен, смешиваясь с пылью, от чего приобретали какой-то тошнотворный потусторонний оттенок. Наконец тело освободилось от савана. Кровавые тряпки тут же полетели в печь. То, что лежало на полу, в луже крови, уже совсем не напоминало хозяина. Мокрая красная субстанция производила впечатление чего-то несформировавшегося, незаконченного. Тело лежало на животе, несуразно вывернув голову. Измазанное в крови мёртвое лицо от чего-то перекосило. Левый край верхней губы задрался в жутком, нелепом оскале. Глаза были открыты, зрачки закатились. На сухих белках запеклись кровавые кляксы.
Незнакомец сел на верстак и закурил. Он смотрел на кровавое месиво под ногами и медленно качал головой.
— Вот так вот… Из-за каких-то копеек… — Тихо произнёс он, взял топор и начал рубить.
Это было не то, что дрова, нет, совсем другое ощущение. Мясо легко расползалось под острым тяжёлым лезвием, а вот с костями было сложнее. Когда незнакомец отрубал ноги, ему даже пришлось воспользоваться ножовкой — большая берцовая кость ни как не поддавалась. Дальше — легче. Таз на удивление легко отделился от торса. К кровавой жиже добавилось еще месиво из мочи и кала. Вывалившиеся внутренности пришлось зачерпывать и кидать в печь лопатой. На это ушло много времени. Скользкие лилово-сизые потроха постоянно падали на пол и норовили расползтись в совершенно нетранспортабельное нечто. К тому же, в отличие от конечностей, они крайне неохотно горели, а уж про вонь и говорить не стоит.
Через некоторое время пол и стены подвала на метр вверх, как будто перекрасили. Мерзкий красно-коричневый цвет. Не сказать, что он смотрелся здесь не уместно, но уюта явно не добавлял.
Незнакомец устало ковылял от останков разделанного тела до печи, и от печи к останкам. На полу лежали уже лишь фрагменты грудной клетки и голова. За время разделки в печь несколько раз приходилось подбрасывать уголь и ждать пока она разгорится. Залитый с ног до головы кровью человек едва двигался от усталости, а мозг его сверлила мысль: "И на кой весь этот геморрой? Как ЭТО можно скрыть?!". Вязкая, липкая кровь вперемешку с экскрементами хлюпала под подошвами ботинок. Неожиданно незнакомец охнул и руки замельтешили по сторонам, цепляясь за воздух. Ноги заскользили по полу, оставляя на красно-коричневой поверхности серые разводы.
Душа хозяина очнулась в топоре. Вот он — ШАНС! Шанс расплатиться с ублюдком. ШАНС УБИТЬ МРАЗЬ!
Стальное тело мелко задрожало в кровавой луже.
Незнакомец вытаращил глаза, окончательно теряя опору под ногами.
Топор, словно притянутый магнитом, встал на обух, лезвием вверх.
Через миг затылок человека и топор слились в единое целое. Из разинутого в посмертном крике рта поблёскивала презрением окровавленная холодная сталь.
Топор лежал на полке, вместе с тысячей других улик, имеющих отношение к тысяче других уголовных дел. Весь перемазанный засохшей кровью с прилипшими к ней волосами, аккуратно упакованный в полиэтиленовый пакет с маленькой бирочкой. Уже третий месяц его не касалась рука человека, но он не отчаивался. Ведь, когда-нибудь, он обязательно кому-то понадобится, он снова будет НУЖЕН.
повесть/рассказ, 2007 год (сетевая публикация)