Торир. Рыжебородый
Шрифт:
— Да, я слышала это имя, — пробормотала ведьма. — Еще в те времена, когда духи являлись ко мне по первому моему зову. Он очень могущественный бог.
— По мне, так лучше бы он был попроворнее, — пробормотал Котар, вглядываясь в степь.
Лори проследила его взгляд. Над линией горизонта засверкали, вспыхивая на солнце, остроконечные шлемы кочевников. «Не поднимется солнце и на ладонь выше, как монгролы будут возле храма», — подумала Лори, а вслух сказала:
— Он придет.
Котар оглянулся на нишу за алтарем. Она была мертва. С тихим шелестом вышел из ножен Ледяной Огонь.
— Не стоит доверять
Кочевники приближались. Темное пятно росло на горизонте, облако желтой пыли поднималось высоко в небе у них над головами. Но Котар решил, что успеет уложить с десяток степных крыс, прежде чем они истыкают его стрелами.
Он стоял, держа меч обеими руками, прямо между двух черных колонн. Монгролы, ослепленные яростью, попытались подстрелить Котара издалека, но когда стрелы стали тыкаться не в траву, а зазвенели о каменные плиты ступеней, варвар отступил за колонну. Котар хотел подпустить кочевников поближе, когда они уже не смогут стрелять, боясь попасть по своим.
Вот копыта лошадей зацокали по камням, Котар выскочил навстречу всадникам, крепко сжимая меч, выкрикивая все имена Дваллока, бога войны.
Первый всадник вылетел из седла, разрубленный волшебным Ледяным Огнем, за ним последовал второй. Расправляясь с третьим, Котар так толкнул плечом лошадь четвертого всадника, подъезжающего справа, что та рухнула, подмяв кочевника под себя. Лошадь вскочила и умчалась, а воин степей остался лежать на плитах храма: у него была сломана шея.
— Довольно, варвар! Теперь они достаточно близко, и ни один не сможет ускользнуть! — раздался громовой голос. — Теперь они — мои!
Котар опустил меч. Это было похоже на чары Аримы, только выглядело гораздо страшнее. Вся толпа кочевников, ворвавшаяся в храм, застыла, примерзнув к спинам оцепеневших лошадей, все глаза уставились в одну точку — на нишу за плоским алтарем, где разрасталась тьма, прорезанная красными молниями. Она наливалась огнем, словно гневом, молнии хлестали по алтарю и колоннам вокруг. Даже Котар попятился от накатывающей на алтарь тучи.
Ужас читался на лицах монгролов. Кочевники знали о злобных духах, живущих в старых камнях, а этот был самый старый и страшный. Если бы не слепая ярость, с какой они гнались за беглецами, они никогда не зашли бы в эти развалины.
Задние ряды, едва разобравшись, что их заманили в ловушку, попытались спастись бегством и поспешно повернули лошадей. Но туча оказалась быстрее. В мгновение ока она накрыла храм, окружив всю орду огромной стеной клубящейся тьмы.
Котар осторожно отступил в сторону и наткнулся на Лори, сидевшую на обломке колонны с безмятежной улыбкой на лице.
— Смотри, Котар, и увидишь, сколь велика сила гнева Торканнорра! — выдохнула она с упоением жрицы.
Но варвар и так смотрел во все глаза. Кочевники очнулись от оцепенения и заметались по храму, надеясь вырваться из объятий тьмы, окружившей их. Туча расползалась из центра храма, она превратилась в тонкое прозрачное дымовое кольцо, опоясав камни по огромной окружности. Воспрявшие духом кочевники пришпорили лошадей, полагая, что смогут перепрыгнуть этот призрачный барьер.
Первая лошадь, пересиливая инстинктивный страх, прыгнула через кольцо.
В пике ее прыжка всадник дико заверещал, выронив зажатые в пальцах лук и стрелы. Тьма метнулась вверх, на миг вобрав его в себя. Живая плоть съежилась, иссохла, рассыпалась в пыль. Обезумевшая от страха лошадь понеслась дальше по степи. В седле ее сидел человеческий скелет, через мгновение рассыпавшийся по траве грудой сухих костей.
— Клянусь двумя сердцами Дваллока!.. — выдохнул Котар.
Испуганный вой вырвался у кочевников, когда они увидели страшную смерть, ожидающую их всех. Позабыв про Котара и Лори, сидевших на самом видном месте, монгролы тыкались, как слепые котята, туда-сюда в поисках выхода. Ловушка захлопнулась, и кольцо тьмы Торканнорра начало сужаться.
— Вы осквернили мой храм! Вы украли мои сокровища! Воры! Убийцы! Насильники! Это ваш последний день! — гремел голос бога.
Кольцо сжималось. Оно миновало Котара и Лори, не причинив им ни малейшего вреда. Все новые и новые лошади кочевников прорывались наружу, но стоило тьме коснуться хотя бы руки кочевника, он превращался в прах, а освобожденная испуганная лошадь убегала в степь. Оставшиеся кочевники сбились в плотную кучу, кружа на одном месте. Тьма подбиралась к ним все ближе. От непрекращающихся истошных воплей монгролов у Котара разболелась голова.
Скоро все было кончено. Кольцо сомкнулось куполом у них над головами — и только лошади разбежались в разные стороны, спеша сбросить мерзкие кости. Плиты покрывал толстый слой старых костей, они ярко белели в лучах утреннего солнца. Лори поднялась со своего места и шагнула к алтарю, над которым висело облако тьмы.
И тогда Торканнорр заговорил:
— Теперь иди, варвар, и уводи женщину. Вам не годится видеть то, что случится дальше. Я должен вернуть свои сокровища. Сейчас эти скелеты встанут, готовые подчиниться моей воле.
Тьма исчезла. Только кости лежали вокруг да ржали убежавшие в степь лошади.
— Пойдем, — приказал Котар, вставая.
Лори, не говоря ни слова, послушно последовала за ним.
Глава 8
Серебряный, идя широким шагом, которым так славятся абаторские скакуны, нес Котара к пустыням и оазисам Эйгиптона. За ним на степной мохнатой лошадке ехала Лори, рыжая ведьма. На длинной веревке, привязанной к луке седла Серебряного, шла вторая степная лошадь, нагруженная тяжелыми переметными сумками с серебром. Сойдя с каменных ступеней черного храма, Котар не увидел подле Серебряного гнедого волшебного жеребца. По-видимому, демон, сослужив Котару службу, был отпущен Торканнорром на свободу.
За серебром Пэш Маха им пришлось специально возвращаться в разоренный лагерь, но Котар в споре с Лори настоял на своем, заявив, что эти деньги достались ему слишком дорогой ценой, чтобы он так запросто с ними расстался.
На самом деле Котар понимал, что без изрядного запаса серебра он будет бессилен против Лори, как только та вновь обретет свою магическую силу. Варвару не хотелось рисковать.
Они ехали то по безлюдной степи, то по заброшенным караванным путям, а то и вовсе без всякой дороги, ориентируясь по солнцу и звездам. С каждым днем Эйгиптон становился все ближе, и притихшая было после приключений с кочевниками Лори становилась все надменнее и высокомерней.