Торжественное открытие
Шрифт:
Его тревога возросла.
— Ты что, напилась?
Ее смех затих.
— Нет. Подумывала что-нибудь выпить, прежде чем прийти сюда, но тогда я была бы похожей на отца. Кроме того, я пришла не из-за Дэвида.
Хорошее прикрытие. Он собрался с духом. Значит она хотела сказать, что поджидает федералов, пришла разобраться по поводу угрозы взрыва.
— Мой адвокат, Билл Перкинс, стоит за этими дверями. — Он указал на фасад здания. — Он слышит все, что ты говоришь.
Она посмотрела на камеры, расположенные
— Понимаю.
— Я знаю, что ты собираешься сделать то, что обязана, но я не позволю тебе устраивать сцену в моем отеле. Ты можешь уйти сейчас, или посмотрим, как далеко ты готова зайти. Мы можем начать с подачи жалобы на преследование шерифа. Если это тебя не остановит, я готов ходатайствовать о судебном запрете. И так твой выбор?
Пульс на ее шее бился, как крылья колибри, быстро и сильно. Она открыла сумочку и достала наручники.
— Ты можешь попытаться заставить меня уйти, но могу сказать, что я полна решимости остаться и заставить тебя выслушать меня.
Он скрестил руки на груди.
— Так ты планируешь арестовать меня за препятствование правосудию до того, как сюда приедут федералы? Почему они задержались, играли в гольф?
Билл вышел через двери. Мак поднял палец, остановив его, желая услышать ее ответ. Если она действительно хотела его арестовать, то как женщина и человек умерла бы для него насовсем.
— Разве ты сегодня не играешь в покер? — спросила она срывающимся голосом.
Он прищурился, не понимая, какую игру она затеяла.
— Играл, пока ты не появилась. Я встал из-за стола, попросив перерыв.
У нее перехватило дыхание.
— Ну, тогда тебе лучше вернуться. Я хотела бы встать у твоего стола, посмотреть, как ты играешь.
Он больше не мог с этим бороться. Он встретился с ней взглядом. Ее карие глаза выглядели… не как обычно. Настороженность и недоверие исчезли. Золотое кольцо вокруг ее радужной оболочки излучало… теплоту.
— Я не понимаю. Зачем тебе смотреть, как я играю? — Он хлопнул себя ладонью по лбу. — О, понял. Ты хочешь заставить меня снова проиграть. Что ж, помощник шерифа, думаю, что уделил вам достаточно своего драгоценного времени. Ты арестуешь меня? Если нет, я вернусь внутрь.
Он не стал дожидаться ее ответа. Ему было невыносим ее ответ. Он развернулся и направился ко входу, на лбу у него выступили капельки пота. Билл подошел к нему и вдруг ахнул. Раздался отчетливый металлический лязг. Мак остановился и развернулся.
Пегги пристегнула себя наручниками к латунному ограждению у автостоянки.
Он побежал к ней обратно.
— Что ты делаешь?
— Следую совету одного друга. Я устраиваю сидячую забастовку, пока ты меня не выслушаешь.
Ошеломленный, он даже не мог выразить словами свои чувства.
— Сейчас же прекрати! — Боль начала распространяться по всему телу, его стены снова рухнули. — Пег, прошу тебя.
Сама мысль об этом заставляла его внутренности сжиматься в дрожи.
Внезапно Эбби выбежала из здания. Билл схватил ее за руку, удерживая.
— Пожалуйста, не делай этого, Пегги! — выкрикнула его сестра.
Ее отчаяние пригвоздило Мака к месту.
— Эбби, иди внутрь! Я справляюсь. Билл, отведи ее к Ретту. — Его сестра пыталась высвободиться из хватки, разрывая Мака в клочья.
Пегги махнула свободной рукой.
— Эбби, я здесь не выставлять обвинения. Я здесь, чтобы поговорить с Маком. Успокойся!
Мак одарил ее презрительной усмешкой.
— Мы закончили. Я не разговариваю с теми, кто поставил перед собой цель уничтожить мою семью. — Он повернулся и снова пошел прочь.
Она бросилась к нему и поймала свободной рукой его за пиджак, дергая другой в наручнике. Ее страдальческий крик остановил его на полпути.
— Боже! Прошу тебя, прекрати этот балаган, Пег. Разве ты не видишь, что делаешь?
Слеза катилась по ее лицу.
— Пожалуйста, выслушай меня, Мак.
Ее слезы и звук его имени, прошелестевшего шепотом, сделали еще одну прореху в его броне. Он чувствовал, как падают стены, даже когда пытался укрепить их.
— Что? — наконец спросил он. — Что ты хочешь мне сказать? — спросил он, хотя и не был уверен, что сможет это вынести.
Выражение ее лица изменилось, мышцы напряглись, как будто она пыталась усиленно вспомнить, что хотела сказать.
— Прости. За то, что я совершила, и за то, что наговорила…
— Господи! — ответил он, и ее хриплые слова вспороли ему живот. Он даже не мог себе представить, что она способна на извинения. Для нее это было похоже на подвиг.
— Не уверена, что ты сможешь меня когда-нибудь простить. — Она резко выдохнула, но продолжала пристально смотреть на него. — О Боже, это сложнее, чем я… Мак, я… — Наручники звякнули о металл, когда она попыталась двинуть рукой. — Я люблю тебя.
Ее вымученное признание заставило его замолчать, боль у него в сердце уничтожила любой убедительный ответ.
— Мне очень жаль! — Она прижала свободную руку к лицу. — Я все испортила, и вчера вела себя с тобой как самый ужасный человек на планете.
Он изучал ее склоненную голову и мучительный язык тела. Позволяя ее тону и словам полностью проникнуть внутрь. Что-то изменилось. Он чувствовал это. Его броня упала на землю, контроль рухнул. Раз она пришла к нему, чтобы загладить свою вину, он не мог отказать ей в этом.
— Может ты не самый ужасный человек на планете.
Она опустила руку. От ее слез у него задрожали ноги. Он никогда не представлял себе ее плачущую, и при виде ее слез готов был встать перед ней на колени.