Тот, кому нельзя доверять
Шрифт:
Но она жила где-то здесь. Даже машина уже почувствовала её близость и ехала, надеясь не столько на зрение, сколько на шестое чувство — любовь. Машина никогда её не видела, но уже испытывала желание. Я ощутил неприятный укол и на её фотографию тут же лёг маленький штрих — ревность. Это было настолько забавно, что я даже расхохотался, из-за чего машина начала нервничать и ехать ещё более неуверенно, чем прежде. Это не страшно — назад она не поедет, из-за страха лишиться денег. Я ей прилично заплатил за то, чтобы она привезла меня в этот район. Пусть везёт.
Наконец мы остановились возле огромного
Я вышел из такси и из всей силы хлопнул дверцей. Машина обиженно взвыла и уехала, поняв, что здесь ей больше нечего ловить. Я с довольной ухмылкой посмотрел ей вслед и выкинул её из памяти. Нельзя доверять машинам, которые делают то, что у них просят.
Звонка возле её двери не обнаружилось. Либо он искусно прятался, либо я снял дверь под таким углом, что увидеть его не представлялось возможным. Это было обидно — пришлось стучать в дверь. Интересно, она сама живет? Этот вопрос действительно немаловажен. Почему же я только сейчас о нём задумался? Ведь если мне сейчас откроет её мама, то, как я объясню свой приход? И это ещё хорошо, если мама… А если старший брат, или друг, а может быть даже муж, или любовник. Ведь я, как не посмотри на фотку, ничего не знаю, кроме того, что у неё классная задница. Именно в таком ракурсе я увидел её впервые, именно такой она мне и запомнилась.
Минут через десять дверь открылась и, к моему счастью, там стояла именно она, а не кто-либо другой. На ней был лишь полупрозрачный пеньюар.
Я почувствовал, как моё лицо расплывается в глупой ухмылке, в которой скрывалась моя неловкость от столь позднего вторжения, радость от того, что я её вижу и отсутствие у меня каких-либо слов, чтобы всё это выразить, сделать понятным для неё. Она ничего не стала спрашивать и, слегка улыбнувшись, отступила от двери давая мне пройти в квартиру.
Дверь за мной сразу же закрылась и все пути к отступлению оказались отрезанными. Впрочем, я был только рад этому. Мне только этого и хотелось. Я быстро скинул верхнюю одежду и обувь и прошёл за ней в комнату, которая поразила меня с первого взгляда. Я и сам всегда хотел бы жить в подобном месте. Здесь не было ничего, кроме раскладушки, стоящей по центру комнаты и телефона, который робко притаился прямо под ней, высунув наружу только длинный провод, тянущийся через всю комнату к розетке. Больше в комнате не было ничего, даже освещалась она маленькой лампочкой, висящей на вешалке в коридоре — возле моей курточки.
Я оглядывал свою знакомую сзади, наслаждаясь безупречностью формы — всё было точь-в-точь, как на фотографии. Она оглянулась и виновато поглядела на меня, похоже она смущалась неким аскетизмом своего жилища. Я хотел сказать, чтобы она не беспокоилась, что меня всё это вполне устраивает, но ни слова застряли в горле и не хотели слушаться моих команд. Тогда я просто успокаивающе улыбнулся и притянул её к себе. Она послушно прижалась к моему телу и, сквозь
Оттеснив лишние мысли подальше, я стал нежно поглаживать её по спине. Она подняла своё лицо ко мне и мы поцеловались. Мы потихоньку смещались к её раскладушке, хотя ни я, ни она не прилагали к этому каких-либо усилий. Нежные руки опустились к моей промежности и я ощутил, как она уверенно расстегнула мои джинсы, которые тут же упали вниз. В тот же момент мы с весёлым визгом упали на раскладушку и, только собрались переходить к активным действиям, как у неё под кроватью заверещал телефон. Она вздрогнула и непонимающе посмотрела на телефон. Я слегка отстранился, позволяя ей самой выбирать, что нужнее. Она уверенно протянула руку к телефону и резко сняла трубку.
— Алло, — её глубокий красивый голос звучал сейчас зло и обиженно.
Ей что-то сказали и она, нахмурившись, неуверенно посмотрела на меня. Я шутливо прижал руки к ушам, делая вид, что не собираюсь подслушивать.
— Кого? — спросила она и, выслушав ответ, протянула мне трубку, — Это тебя.
— Меня??? — теперь пришел мой черед удивляться, — Я даже твой телефон не знаю, кому бы я его мог сказать.
Она пожала плечами и вложила трубку мне в руку.
— Да? — сказал я, догадываясь, кого сейчас услышу.
— Доброе утро, — послышался знакомый голос, — это опять я!
— Кто ты? — спросил я, — Ко мне уже вернулась память, но тебя в ней нет.
— Значит, память вернулась ещё не полностью. Но это не страшно: как я и обещал, скоро ты всё вспомнишь. Главное — терпение!
— И что ты хочешь мне сказать? — я посмотрел на подругу, которая усиленно пыталась догадаться, о чём идет разговор. Поймав на себе мой взгляд, она отрешенно уставилась в потолок, делая вид, что её не беспокоит моя беседа.
— Ты не послушался моего совета.
— Я бежал!
— Но сейчас ты не бежишь. Так ведь? Советую тебе бежать и поскорее. Скоро за тобой придут.
— И не подумаю, — сказал я грубо и кинул трубку на рычаг, который недовольно скрипнул.
Я виновато посмотрел на подругу, думая, что делать дальше. Ночь была безнадежно испорчена. Ох уж мне эти доброжелатели — нигде от них покоя нет.
— Тебе нужно уходить, — сказала она мягко. В её голосе чувствовались вопросительные нотки. Её хотелось остаться со мной, но интуиция подсказывала, что это невозможно.
— Ничего мне не нужно, — сказал я и почувствовал, что моё утверждение звучит совершенно неправдоподобно.
— Я заварю кофе. Тебе нужно немного успокоиться.
Я кивнул и она поднялась с раскладушки, но в этот момент в дверь постучали.
— Надо бы открыть, — сказала она равнодушно.
— Зачем? — спросил я, хватая её за руку. Она ловко вывернулась и, не спеша, прошла к двери.
Я начал натягивать на себя джинсы, чувствуя, что и вправду пришло время бежать. Дверь открылась с мягким щелчком. Я выглянул в коридор. За дверью в квартиру стоял мой давешний преследователь. Всё та же темная одежда и лицо, безразличное ко всему. Точно такое же будет у меня, когда я достигну свободы, если мне это конечно же удастся.