Тот самый сантехник 4
Шрифт:
— С лимоном, — ответила бархатным голоском Таня.
Он главное лимона подрезал, подкинул. А рука ложечкой мешает и как гипноз действует. Руки-то сильные. Закатана рубашка красивая под рукава.
Размешав чай, Боря кружку на стол поставил. Пар от неё идёт. Горячий. Только с плиты.
Девушка дуть или просить о помощи не стала. Наклонилась только. И волосы следом за ней, по лицу разбежались, в кружку лезут.
Боря встал позади, волосы собрал в пучок, придержал. Можно и кружку подержать, но
Он едва волос коснулся, пальцы едва-едва по щекам прошлись, как Татьяна поняла, что тело напряглось, а затем резко отпустило. Жара в теле вдруг стало столько, что поднялось то от таза к груди и по телу поплыло.
— Ой, ой, ой, ой, — затараторила Татьяна, чтобы стоном себя не выдать оргазмичным. Они у неё маленькие, робки. И едва слышные. Но — долгие.
А тут вдруг — накатило нежданно, негадано.
Но Боря воспринял восклицание как за просьбу сражаться с горячим вместо неё. У человека всё-таки руки заняты. А ему всё равно заняться нечем.
Подняв кружку, он подул на кипяток и приблизил к её лицу. А бледная рыжая девушка смотрит на него и в глазах слёзы.
Заставил кончить, а теперь — заботится! Ну что за человек? Один господин на тысячу таких. Ещё и рождается раз в десять-пятнадцать лет. Следующего можно не ждать. Охладеет к теме.
К самому Борису Татьяна могла бы охладеть в этот момент лишь в том случае, если плеснул кипятком с кружки в лицо. Но нет, ничего такого себе не позволяет. Только руки могучие показывает. Пальцы оплели кружку, большие, сильные.
Схватил бы за горло, придушил немного, п ей всё и на пользу!
Но Боря душить не стал. Спросил только, силясь вспомнить детали, которые Стасян один раз вслух при нём произносил:
— Так Глория или Холли зовут?
— Татьяна… Юрьевна, — уточнила Таня, решив, что секретов между ними быть не должно. Господину нужно доверять всё, плоть до смешной фамилии — Жопкина. Но фамилию она как раз сменит. Рано или поздно. И решив, что время для того самое подходящее, девушка добавила с улыбкой. — Но вы можете звать меня проще — жена.
Боря бровь приподнял. Вот это кликухи у ворья пошли. Или погоняла даже. «Жена». Тогда сообщница, очевидно, «муж». Удобно.
«Круче, чем «первый» и «второй», да?» — добавил внутренний голос.
Чем бы это всё закончилось, никто не знает. Свадьбой или похоронами. Но тут из ванной посвежевший Степаныч показался. И зайдя на кухню в одном полотенце, удивился:
— О, гости! Борь, а чего не предупредил? — сначала сказал он, а затем присмотрелся к ремню за руками и добавил. — Или я вашим играм помешал?
Татьяна как сидела, так и сидела. Помешал, выходит. Чего тут добавить, кроме «здравствуйте».
Но Боря ждал усиление и поддержку в лице блюстителей законности. А те задерживались. Потому сантехник вновь сделал лицо кирпичом и сказал общую фразу, чтобы не вдаваться в детали и старика не травмировать задержанием особо опасной преступницы.
— Да вот, сидим тут.
Степаныч удалился, но вскоре вернулся в костюме спортивном старом и с сумкой подмышкой.
— А сумки чего по коридору разбрасываете? — спросил он и поставил на колени девушке.
— Да вот, разбрасываем, выходит, — добавил Боря.
Старик удалился в зал, не собираясь мешать молодёжи. А сумка сползать с коленей начала. Боря и подхватил на лету, кружку на стол ещё загодя поставив.
Но ни эрекция, ни реакция ещё не проснулись. Пальцами только за край зацепить успел. Сумочка и упала, расстегнувшись магнитным замком от удара. Оттуда посыпались губнушка, зеркальце и паспорт с вложенным в обложку водительским удостоверением.
Поднимая добро и возвращая его в сумочку, Боря и прочитал в паспорте, что да, Татьяна Юрьевна Жопкина. Проживает на улице Урюпина, дом семнадцать, квартира три. Не замужем. Детей нет.
Паспорт многое может рассказать о человеке.
Боря как дочитал, так и застыл, глядя на девушку на стуле. Сидит себе привязанная, рыжая, с кожей молочной. Не кричит, не жалуется. Тихонько на кружку дует и развязки ожидает. Ну а что шапка на пол упала, то совсем мелочи.
— Ой, — выдавил из себя Боря.
Окончательно проснувшись, он вдруг понял, что не тот это человечек. А за клевету тоже статья есть. паспорт всё-таки с гербом, и на свет защитной плёнкой светит как надо. Не подделка.
Ничего не оставалось делать, как развязать девушке руки. И застыть в бесплодных попытках попросить прощение. Только слов не находилось. И Боря просто присел на корточки, уткнувшись лбом ей в колени.
Нет, с другой стороны дважды в полицию звонить не надо. Сейчас приедет Хромов, заберёт в участок, посадит на пятнадцать суток. А потом иск, суд, суета. Отсидит или отделается, уже не важно. Времени много уйдёт.
Мысли эти об безысходности такой вздох огорчения выдали, что Татьяна рефлекторно руки на кудри чернявые опустила и гладить его начала, успокаивая.
— Ну… с кем не бывает? — добавила она тихо.
— Извините, — обронил куда-то между ног Глобальный и вдруг глаза к ней поднял. Взгляды встретились.
А там искры нет. Только теплое понимание между обоими. И оно на раз вдруг улыбку вызвало. Боря невольно рукой щеки коснулся своей и протянул:
— Ну дура-а-ак.
А она только головой помотала.
— Ну какой же вы дурак? Вы очень даже ничего, — тут она кашлянула тихонько и снова улыбнулась, уже поактивнее, позабористее. — Да если бы все такими дураками были, то мир бы о-го-го какой был!