Тот самый сантехник 6
Шрифт:
— Я, главное, на остановке вышла. Хлеба купить нам на обед. По доставке он какой-то чёрствый, — объясняла Зина, посмотрев на Борю. — Странное дело с Князем, подписка о невыезде — это даже не домашний арест. Его просто отпустили. А я как до двери магазинчика дошла, так меня взрывной волной и догнало. Очнулась в ожоговом под капельницей! Говорят, из жопы три осколка вытащили. Но там всего пара швов. Чешется, сука. Но ничего страшного, просто как чирь даванула. Короче, сбежала я сразу, как очнулась и… домой.
Зина произнесла слово «домой» просто, как само собой разумеющееся. Но Кира разревелась от одного слова, уткнулась в грудь массивную. Зина гладить её
— Боря… кто это сделал?
Так следом сантехник понял, что и массажистка приняла эти отношения среди Князевых как само собой разумеющееся. То есть она уже была матерью Киры, без процессии и печати в паспорте.
«Духовно приняли друг друга. Ментально породнились», — объяснил внутренний голос: «Всё бы и дальше возможно развивалось, но тут Князя волной отдачи накрыло. Карма догнала, наконец. Раз торгуешь оружием, будь готов от него умереть».
— Шаман, — ответил одними губами сантехник Зине и поспешил покинуть дом, логично прикинув, что на двух смертях тот вряд ли остановится.
Зина кивнула. О Шамане она уже слышала. Как слышала и прекрасно запоминала о схронах Битина. Правой руки Князева.
Имя прозвучало. И снайпер прекрасно знала, что ей делать дальше. Осталось только переждать траурные мероприятия и мстить, мстить, мстить, как учили люди, которые знали в этом толк.
Понимая, что больше не в силах чем-то помочь, Глобальный распрощался со всеми и покинул дом Князевых. Им требовалось побыть одним, а ему требовалось как следует над многим подумать.
Сев в микроавтобус и прокатившись одну улицу, Боря понял, что оказался у дома Шаца. Он уже хотел пройти в дом, лечь и отключиться до вечера. Но Зоя словно стояла у окна. Она заметила его первой. Накинув шубу, выскочила навстречу. Тут же пообещала, что оденется быстро.
Десяток минут спустя Боря понял, что снова ведёт автомобиль и они едут в дурку.
«Что ж, не худший маршрут дня».
Глава 19 — Ганс на час
Олаф Мергенштольц скрёб расчёской залысинку у зеркала. На морщинистом лице играла улыбка. Держа расчёску как микрофон, он напевал простую народную немецкую песенку на родном языке:
Среди лесистых гор, У голубых озёр, Где в чаше слышен Птичий нестройный хор. Под яркой синевой, Под елью вековой Плясать сегодня Будем мы с тобой.Настроение пациента психиатрической лечебницы было приподнятым. Он не только освоился в отделении для душевнобольных имени Павлика Морозова, но и заслужил право на личные вещи примерным поведением. Поэтому ему и выдали зубную щётку, пасту, мыло, туалетную бумагу, а также расчёску, в которой не было никакой необходимости, но раз давали — надо брать.
Топчась на месте, Олаф кружился у зеркала, и веселил себя как мог. Жена развелась с ним, наступила полная моральная свобода действий,
Всё просто: нет отопления и света — нет и платы. Как ловко он провёл эту систему!
Телевизора в отделении не полагалось, и Олаф даже себе не представлял, что его канцлер, за которого он голосовал, уже обсуждает возможность поставки танков Леопард на Украину. Преемственность Вермахта и Бундесвера имела одну линию — драх нах остен. Любыми путями прорваться на малонаселённый восток. Не напрямую, так опосредованно. И как предки леопардов в 1943 году горели в причерноморских степях, так суждено было гореть и их потомкам и в 2023 году. Олаф не знал этого, но продолжал напевать немецкие песенки.
Настроение теперь ничем не испортить. Ведь он подружился с Максимом! Парнем, который немного знал немецкий, в школе учил. Сам же немец немного знал русский. И на этой почве они нашли друг друга.
Макс был частым гостем отделения. С диагнозом «вялотекущая прогрессирующая шизофрения» с периодами острых обострений.
Некоторые постоянные клиенты имели особые привилегии в отделении. И Макс был среди них. Ему одному из немногих позволяли брать с собой телефон. Сначала Олаф просто брал поиграть в лопанье шариков. Потом попросил установить одно немецкое приложение, что представляло собой социальную сеть, которую даже не думали блокировать в России. Дальше подключил свою учётку, благо помнил пароль, а там — Света. Пишет, переживает, интересуется.
О, что за чудная девушка! Высокая, стройная, светленькая. Каждому западному немцу по нраву.
«А восточные немцы пусть живут с кем хотят. Проклятые осси!» — хмыкнул Олаф.
Он-то был весси. Человеком что надо. Истинным арийцем и наследником идей Третьего рейха, реваншистом в душе и на деле. Просто с женой не повезло. Женился на той самой осси, корни которой были так далеко на востоке, что чуть уши не отморозил.
И если восточная Германия и её жители по сути отличались от Западной только диалектом, то главное крылось в деталях. Сорок с лишним лет им удалось пожить при разных строях. Так восточные осси хлебнули халявы социализма в виде бесплатного образования и медицины, соцобеспечение, бесплатной раздачи квартир. Но также дефицита товаров с постоянным контролем и идеологической обработкой.
Тогда как западные немцы всего добивались своим трудом, трудолюбием и если по-честному, западная Германия уцелела в гораздо большей степени, сохранив свой промышленный потенциал даже под временным внешним управлением.
Олаф снова улыбнулся, перестав шкрябать залысинку пластиковыми мелкими зубчиками. Светлана тоже была откуда-то с востока. Не уточняла. Может, Польша. Может, Прибалтика. Сколько они шнапса вместе выпили, сказать не сможет никто. Но оргазмы? О, что это были за оргазмы! Помолодел с ней лет на пятнадцать. Оказалось, что женщина в постели может быть инициативна, подвижна, гибка и умела. А откуда набралась опыта — не так уж и важно.
Помнилось Олафу, что на первый секс, как любой педантичный немец, он купил пачку презервативов, где было ровно три штуки. Первый, как водится, порвал. Давно не пользовался. Второй порвали в процессе, поправляя. Третий использовали по назначению. А когда после выпитого среди ночи снова потянуло на подвиги, словно виагрой закусывал, о контрацепции уже никто и не думал.
И тут выяснилось, что Светлана беременна.
Первая мысль была предельно проста — вернуть Светлану. Она и по хозяйству может и в постели на высоте себя показала.