Тот самый сантехник 9
Шрифт:
— Туда Лизу затащили! — истекала слезами, соплями, но точно была уверенно Майя.
В голове переклинило мгновенно! Боря только следом бежать не стал, а к внедорожнику рванул. Едва сев за руль, с места без разогрева стартанул! И прямо за микроавтобусом рванул, на ходу телефон доставая.
— Кишка, Блядь! Подъём нахуй! Детей на районе воруют! Группу вызывай! Белый рабочий микроавтобус, госномер записывай! — кричал он от мощного потока свежего адреналина по венам, трижды продиктовав цифры и буквы. — Веду преследование!
Участковый что-то ответил, сантехник
А тот уже территорию дворов покидает и вот-вот на трассу выедет!
— ОХУЕЛИ НЕЛЮДИ!!! — рявкнул Боря и не думая в эту минуту ни о чём другом, кроме спасения, на всём ходу в зад микроавтобусу вписался.
Тряхнуло так, что зубы клацнули!
Удар что надо. Бампер всмятку, ремень безопасности впился в грудь, непослушные руки дёрнули ручку, выскочил и пробежав до водителя, дверь на себя рванул. А там бородатое недоразумение сидит, с лицом чёрным и с глазами узкими, укуренными до состояния щёлок. Схватив за волосы, Боря, не помня себя, его трижды его о руль приложил и рядом с машиной выкинул, пнув под рёбра до верности. Сил в теле было столько, что автомобиль мог поднять и перевернуть.
Едва глянув назад, они тут же удвоились. Такое же человекоподобное существо над полураздетым ребёнком склонилось под тусклым светом едва работающей лампочки. И судя по распахнутому, разодранному комбинезону, приступало к зверскому, тёмному ритуалу удовлетворения себя за счёт других. Тех, кто поменьше и не может отбиться.
Глобальный не стал оббегать, чтобы дверь открыть. Просто сразу с места за мгновение в микроавтобус заскочил и на него рванул. Руки схватили за бороду, волосы и начали с остервенением впечатывать в ту самую дверь лицом.
— ТВАРЬ ЁБАННАЯ! — кричал Боря в состоянии аффекта, не помня ничего вокруг, кроме лица зарёванного ребёнка с двумя солёными дорожками по щекам.
Схватив это недоразумение на двух ногах за шкирку, русский сантехник в какой-то момент так сильно впечатал его в дверь, что замок не выдержал. Раздвижная дверь распахнулась. Он швырнул насильника на дорогу и мгновенно оказался рядом, пиная так сильно, как только мог. Тут бы, наверное, он и забил его до смерти, а затем вернулся к первому и довершил дело.
Но где-то на грани слуха, едва слышно раздался плач. Простой, детский плач ребёнка, который пришёл в себя и теперь призывал на помощь, снова вспомнив, что может кричать.
У Бори как алая пелена с глаз спала. Прекратил добивать грязное животное в теле человека и вернулся к автомобилю. Снял куртку, закутал ребёнка в неё и поднял на руки, крепко к себе прижав.
«Нужно вернуть Лизу матери. Нужно вернуть!» — стучало в голове.
Попытался тут же пойти во двор. Даже сделал пару шагов, но быстро понял, что не дойдёт. Ноги двигались как две колодки.
Организм вёл себя странно. Только что махал ими быстрее ветра, а теперь какая-то расплата по телу, ступор. Адреналин зашкаливает, но мышцы
Понял только, что едва говорит через губу, сам не понимая, что:
— Всё хорошо, Лиза… Всё хорошо…. Всё хорошо.
Укачивая и успокаивая девочку, он сам начал в себя приходить. Тут полиция и подъехала вместе с участковым. Кишинидзе, едва взглянув на него и девочку, по глазам всё понял. К побитым склонился, пульс щупать начал.
— Этот едва живой, — и головой закачал, когда у одного из побитых едва-едва нащупал.
А Сомов подошёл, приобнял сантехника сбоку и лбом в лоб уткнувшись, вдруг сказал сантехнику по-свойски:
— Всё ты правильно сделал, Боря! ВСЁ ПРАВИЛЬНО!
Со двора уже мчалась в одном халате и тапочках Соня. За ней едва поспевала Вера на каблуках. Как Майя домой забежала, так и рванули в чём были, не думая.
Вручив ребёнка матери, Глобальный к сирене скорой помощи прислушался. И на сбитые в кровь костяшки посмотрел. Затем на тело на мокром асфальте. Затем снова на костяшки. Сложить дважды-два не долго. Превысил. Пережал. Возможно — убил. Значит, расплата точно будет. И такая его вдруг чёрная тоска одолела подкрадывающегося пиздеца глобального масштаба, что снова зубы стиснул.
Но прямо напротив него Соня стояла и ТАК в глаза посмотрела, что это тёмное облако на раз сдуло.
Надо — сделал. И всё! Дальше хоть трава не расти. А если десять-пятнадцать отсидеть за двойное убийство придётся, то готов принять со всей ответственностью.
Иначе поступить не могу. По закону совести. Долг чести — защищать то, что дорого.
Глава 11
Восьмое Марта: день закрытых намерений
Несколько часов спустя.
Посёлок «Жёлтое золото».
Полковник Вишенка выкурил половину сигареты в один затяг и щёлкнул пальцем, в первую очередь закинув бычок на территорию с ногтя. А во вторую — принялся внедряться сам. Без прикрытия. Капитан Снарядов из спецназа уволился. Новый человек не надёжный, потому что не проверенный рыбалкой. Не капитана же Милонова брать из розыска. Он в прошлый раз даже на блесну ничего не поймал. Тогда как клевало так, что хоть сапогом черпай.
Но Милонов и так на цель навёл. А дальше будьте добры — сами.
— Жизнь прожить — не в поле наложить, — пробурчал Вишенка и решительно дёрнул ручку калитки.
Вступив на территорию Лаптева без уведомления и всякого на то разрешения, полковник знал, что назад дороги нет. А причина того поступка была проста как мир — жена.
Она, а именно эта вероломная Елизавета Валерьевна Вишенка по донесениям разведки, скрывалась от его опеки там. Где-то в недрах просторного двухэтажного коттеджа.
По донесениям той же разведки, с которой хоть самому в разведку, она даже порой выходила на улицу в халатике. Или показывалась на балконе в чём мать родила. А то и мелькала в окнах с лицом довольным.