Тотальная угроза
Шрифт:
Как только они ступили на землю, заскрежетали шестеренки, и люк протяжно заскрипел, закрываясь. Взревели двигатели, берг круто взмыл над землей, и Марк с грустью осознал, что больше никогда не увидит Алека.
Солнце заливало все вокруг палящими лучами. Издалека доносились крики приближающейся толпы. Марку показалось, что он различил Брюса с его дурацким красным флагом. Главное, чтобы безумцы не добрались до плоспера…
– Пойдем, – хрипло сказал он Трине.
Они бросились к распахнутым дверям здания и вбежали в просторное помещение. В центре пустого зала высилось странное устройство: два металлических столба, между которыми подрагивала мерцающая пелена, колыхающаяся, но в то же время неподвижная. Серебристое сияние резало глаза.
Мужчина и женщина рядом с устройством испуганно поглядели на Марка и шагнули к странной пелене.
– Подождите! – крикнул Марк.
Незнакомцы, не останавливаясь, прыгнули в сияющую мглу и исчезли. Марк обежал устройство кругом, но за пеленой ничего не оказалось.
Плоспер… Марк видел его впервые в жизни. Впрочем, удивляться было некогда. Шум толпы неумолимо приближался. Времени не осталось.
Марк опустился на колени перед серебристой пеленой и осторожно поставил Диди на пол. Затем невероятным усилием отогнал подступающее безумие, сдержал рвущиеся из груди яростные вопли и тихо произнес:
– Диди, послушай… – Он закрыл глаза и перевел дух. – Я знаю, ты очень храбрая девочка. Это волшебный занавес. За ним есть люди, которые тебе помогут. А ты поможешь им. Это очень важно. Потому что ты особенная.
Диди не испугалась и не расплакалась. Она посмотрела на Марка и кивнула. Сознание Марка мутилось и меркло, но он все равно понимал, что она – особенная.
Внезапно он вспомнил о записке в заднем кармане джинсов. Марк вытащил ее дрожащими руками, развернул и перечитал:
У НЕЕ ИММУНИТЕТ К ВСПЫШКЕ.
СДЕЛАЙТЕ ЧТО-НИБУДЬ,
ПОКА ДО ВАС НЕ ДОБРАЛИСЬ БЕЗУМЦЫ.
Он потянулся к Диди, вложил записку ей в ладонь, осторожно сжал детскую ручонку в кулак. У входа в здание зазвучали дикие вопли и выкрики. К дверям бросился Брюс, за ним бесновалась толпа. Марк печально вздохнул и посмотрел на Диди.
Малышка кивнула и крепко обняла Трину. Обе заплакали.
Марк вскочил. Снаружи послышался рев двигателей берга.
Пора.
– Ступай! – сказал он Диди.
Девочка высвободилась из объятий Трины, повернулась, вбежала в зыбкую пелену плоспера – и исчезла.
Рев берга заглушил крики толпы. Стены здания задрожали. В дверях возник Брюс.
Трина бросилась к Марку, обняла его и поцеловала. Внезапно на Марка нахлынули воспоминания: вот они с Триной играют во дворе перед домом, здороваются в школьном коридоре, сидят в вагоне подземки… он сжимает руку Трины, они бредут по туннелям… наводнение, Линкольн-билдинг, пекло солнечных вспышек, обшарпанный катер, бегство из разрушенного города… Трина всегда была рядом с ним. И Алек. И Лана. И Дарнелл. И все остальные…
Вот и сейчас Трина рядом.
Мир вздрогнул. Берг с ужасающим ревом обрушился на здание.
И в самый последний миг Марк услышал, как Трина, прильнув к его груди, прошептала:
– Марк!
Эпилог
С обшарпанного потолка свисала одинокая тусклая лампочка, время от времени мигала и негромко гудела. Мир стал таким же тусклым и ненадежным. Все едва цеплялись за жизнь.
На диване сидела женщина, отчаянно сдерживая слезы.
Она понимала, что в дверь вот-вот постучат. Она с ужасом ждала этого стука, но не хотела, чтобы сын заметил ее испуг. Мальчик должен знать, что впереди новая, лучшая жизнь. Надо быть сильной. Ее любимого, единственного ребенка заберут, вот тогда можно рыдать. Взахлеб, пока не сойдет с ума – и забудет.
Мальчик сидел рядом, тихо, не двигаясь. Казалось, ребенок сознавал, что его жизнь изменится бесповоротно. У ног лежал рюкзачок, но женщина догадывалась, что все вещи сразу уничтожат. Мать с сыном молча сидели и ждали.
В дверь тихо постучали – осторожно, три раза. Не назойливо.
– Войдите, – ответила она и вздрогнула от звука собственного голоса.
Дверь открылась. В квартиру вошли двое мужчин и женщина. Все в черном, с защитными масками на лицах. Незнакомка в черном держалась властно, с достоинством.
– Хорошо, что вы готовы, – сказала она. Сквозь маску голос звучал глухо. – Позвольте выразить вам глубокую благодарность за ваше самопожертвование. Потомки вас не забудут. Мы стоим на пороге величайшего открытия. Мы обязательно найдем выход. Даю вам слово.
Женщина безмолвно кивнула. Если бы она заговорила, то не сдержалась бы и выплеснула наружу всю боль, страх и негодование. Нет, сын не должен видеть материнскую слабость. Женщина сдержала свои чувства.
– Пойдем, – произнесла незнакомка в черном и протянула руку мальчику.
Он посмотрел на мать. Ему незачем было сдерживаться. Слезы градом покатились по щекам. Он вскочил и прижался к матери.
– Ты совершишь великий подвиг, – сказала она. – Я тобой горжусь. Ты самый лучший. Я тебя очень люблю. Не забывай меня!
Он всхлипнул и уткнулся ей в плечо.
Пришла пора расставания.
– Прошу прощения, – заявила незнакомка в черном. – Времени мало. Поймите нас правильно.
– Иди, – сказала мать сыну. – Иди и ничего не бойся!
Он посмотрел на мать заплаканными глазами, размазал дорожки слез по щекам и решительно кивнул, словно обещая, что с ним все будет в порядке. Он тоже умел быть сильным.
Мальчик повернулся, подошел к двери и вышел на лестничную клетку. Он не стал оглядываться. Он не произнес ни слова.