Товар месяца
Шрифт:
Шесть раз участвовала в «Битве», дважды доходила до финала. Тоже ничего особенного. Этот мой кореец, как оказалось, вообще был дважды чемпион. Хорошо, что я узнал об этом только после боя.
Информацию про рост, вес и прочие параметры моей противницы я пропустил мимо ушей, зато заинтересовался, когда начали объявлять тактико-технические характеристики ее «скворечника». То есть не «скворечника», конечно, а универсального устройства для хранения информации, по совместительству – медиаплеера, роутера и чего только не, примотанного к запястью блондинки кабелем с универсальным же, надо думать, разъемом. Причем интересовали меня, естественно, не модель чипа, не емкость диска или скорость записи данных, а исключительно вес.
Пять с половиной фунтов. Сколько же это, если по-человечески? Килограмма два, не меньше. А то и два с половиной.
Можно ли таким «скворечником» человека убить? Да запросто!
Ну вот, Павел Смирнов, ты и дорос до драки с женщиной, поздравил я себя, когда мы закружили по рингу в традиционном приветственном танце.
Двигалась партнерша быстро, легко, но чересчур увлекалась внешними эффектами. Картинные стойки, удары наотмашь из позиции боком, а то и спиной к противнику. Причем каждый выпад сопровождался громким боевым кличем. Боксерских табу Кровавая Мэри не соблюдала, и после третьей ее атаки я перестал страховать подбородок, сосредоточившись на том, что важнее. Спонсорском логотипе на моих шортах.
После первого раунда я проигрывал семь или восемь очков. Причем всухую.
– Ну ты чего? – супил брови Алексеич и обмахивал меня влажным полотенцем с таким остервенением, словно хотел надавать пощечин.
– Не могу, – признался я. – На женщину рука не поднимается.
– Ты это брось! Тут нет ни женщин, ни мужчин, только враги! Ты пока спал – знаешь, что она с той кореянкой сделала? Ее прямо с ринга на носилках увезли! Так что соберись и сделай все правильно. Понял?
Я кивнул.
– Только она не кореянка, а китаянка.
– Тьфу ты! На тебя не угодишь.
Он крикнул мне что-то еще, уже после гонга. Наверняка что-то ободряющее. Я машинально обернулся на крик, потому что не расслышал, и немедленно за это поплатился.
– Р-р-р-р-р-рха! – раздалось за спиной, и пятифунтовый «скворечник» с отвратительно острыми ребрами рубанул меня под коленку.
Я начал заваливаться на спину. Кровавая Мэри крутанулась вместе со мной и опрокинула меня на себя. Я глазом не успел моргнуть, как оказался в жестком захвате.
Мощные бедра блондинки обвились вокруг моей талии, левая рука вцепилась в волосы, а правая поднималась и опускалась, обрушивая удары «скворечника» на мой затылок и плечи. При этом моя собственная рука оказалась зажата между ее… Черт! Когда они вот так обхватывают твою руку и чуть ли не берут на излом, их уже не назовешь молочными железами.
– Эй! Убери сисяндры! – проорал я прямо в лицо блондинке.
Ответа я не расслышал, но по губам прочел интернациональное «фак ю».
Что ж, захваты, как и блоки, разрешены любые. Но не настолько же!
Кулак с зажатым в нем «мессером» застрял в горячем и влажном промежутке между буквами W и D, как в капкане. Относительную подвижность сохранил только большой палец.
В этой ситуации я сделал первое, что пришло в голову. Наугад нажал кнопку на боку корпуса. «Мессер» тихо взвыл и завибрировал. Блондинка оцепенела и захлопала своими взращенными на анаболиках ресницами. Что, нравятся ощущения? Как бы то ни было, ее хватка ослабла, и мне удалось освободить руку.
Я откатился в сторону и поднялся. Кровавая Мэри зарычала, как тигрица, у которой отобрали добычу, оттолкнулась от ринга руками и приземлилась на ноги рядом со мной.
Ударила раз. Я уклонился. Ударила второй. Я отступил. Ударила третий. Я выставил локоть.
От удара «скворечник», который давно уже держался на честном слове, развалился на части.
Блондинка тупо уставилась на ссыпавшиеся к ее ногам обломки. Я тоже остановился. По Правилам боец, прибор которого в ходе боя пришел в полную негодность, должен признать свое поражение. Кровавая Мэри задумчиво потерла запястье. Я сделал глубокий выдох и мысленно скомандовал себе: «Вольно!»
В следующее мгновение я услышал свист рассекаемого воздуха, обернулся на звук – и получил удар тонким полутораметровым кабелем с универсальным разъемом. Прямо по глазному нерву! Я упал на четвереньки и заскулил. Боль была настолько невыносимой, что я почти не чувствовал, как сильные руки блондинки волокут меня куда-то и зачем-то разворачивают.
Мне понадобилось секунд десять, чтобы начать соображать. Я по-прежнему стоял на четвереньках. Левый глаз сочился слезами и ничего не видел. Зато правый, кажется, не пострадал. Им-то я и заметил, как Кровавая Мэри взбирается на канаты в углу ринга, по всей видимости готовясь завершить бой эффектным сокрушающим ударом.
Рестлерша, что с нее возьмешь.
Навряд ли я смог бы ударить женщину. Другое дело – помочь ей завершить глупость, которую она сама и начала.
Просто сместиться на шаг в сторону, а когда дама с криком «Р-р-рй-й-й-йаху-у-у-у-у-у-у!» будет пролетать мимо, немного докрутить ее, подтолкнув «мессером» между лопаток.
Казалось бы, какая разница, одно сальто или полтора? Однако вот она, разница, лежит на мягком брезенте ринга, хлопает ресницами и тщетно пытается вдохнуть.
– Только не вставай! – предупредил я. – Не доводи до греха!
Но когда рефери досчитал до десяти, Кровавая Мэри все еще пыталась вдохнуть, а аббревиатура Western Digital на ее лифчике подрагивала мелко, часто и завораживающе.
– Как глаз? – озабоченно спросил Алексеич.
– Да ничего. Проморгаюсь. Вправлять не надо! – поспешно добавил я. – Можно мне сигарету?
– Конечно, кури на здоровье, – с пониманием откликнулся тренер. – После такого грех не покурить. Классно ты ее завалил. У тебя, кстати, губа разбита.
– А-а… – Я махнул рукой. – До свадьбы заживет.
Верхнюю губу мне разбивали всегда. В каждом спарринге. Что с капой, что без капы.
– Кто там после нас? – спросил я.
– Сперва какой-то «Аппле» против какого-то «ЭнЭр», – ответил Алексеич, сверившись с турнирной таблицей. – Потом «Канон» против «Никон».
– Понятно…