Товарищ Халков
Шрифт:
Пролог
Принято считать, что на смерти все и заканчивается.
Как мне объяснили немного позже — это не всегда так.
Когда я вписался за девчонку, то не рассчитывал, что это моя последняя драка в жизни. Противников всего трое, а я, пусть и постаревший, но по-прежнему опасный волкодав. Ничего не предвещало, так сказать.
Даже огнестрел — куда катится страна, а? — не сделал троицу молодых отморозков более опасными противниками. Я вырвал его, отщелкнул магазин и автоматическим движением передернул затвор, выбрасывая
А вот удар ножом пропустил. От девчонки. Я же ее спасал, нет? А зареванная дрянь оказалась подельницей бандитов.
Перепуганные содеянным, они оставили меня в переулке, куда я сам с дуру полез. Разбежались. Понятное дело — убийство, это вам не гопстоп. Это страшно. Когда первый раз отнимаешь жизнь, вся твоя рушится.
Но я не умер. Кровопотеря была серьезной, но жизненно важные органы, как я оценивал, задеты не были. Опираясь на стену, я поднялся с холодного асфальта. Так же, пачкая кровавыми отпечатками ладоней давно не крашенную стену дома, двинулся к выходу. Там ходили люди, там раненый старик может попросить о помощи.
Едва я выбрался на широкую улицу, меня сбил автобус.
От судьбы не уйдешь, думал я, лежа на проезжей части, куда меня откинуло столкновение с общественным транспортом. Она посылает тебе троицу, точнее четверку грабителей, а ты все никак не хочешь помирать. Тогда держи автобус, у которого тормоза отказали, а он, уходя от столкновения, выскочил на тротуар.
— Пусто же было! — будет потом говорить водитель полиции и врачам. — Чертов старик выскочил, как чертик из коробочки!
А чертовому старику, то есть мне, будет уже плевать. Он тихонечко раствориться в великом ничто. Из праха созданный, в прах…
— Это не обязательно, вообще-то. — заметил чей-то голос.
Недоуменно нахмурившись, я повернулся и увидел человека моего, примерно, возраста, одетого в черный костюм без галстука. Седоватый, с добродушным лицом. Что примечательно, ни автобуса, ни оживленной улицы вокруг не было. Вообще ничего не было. Только я, в своем совершенно не изувеченном теле, и этот старик.
— Ты кто?
— Ох, Вениамин. На этот вопрос будет довольно сложно ответить… Начнем с того, что ты умер.
— А ты вроде апостола Петра, что ли?
— А ты вроде не верующий? — прищурился он со смешинкой.
— Но образованный. — парировал я.
— Туше. И, нет, я не апостол Петр. Хотя, если тебе удобнее, можешь меня так называть.
— Так кто ты тогда?
— А это важно?
Разговор выходил дурацким. В жизни я бы уже развернулся и ушел — терпеть не могу собеседников, которые виляют и уходят от вопросов. Но тут, как бы, выбора не было. Я умер. И куда мне было идти?
— Все дороги открыты. — заявил "апостол Петр".
Отлично, он еще и мысли читает.
— Слушай… Ты, наверное, мой посмертный бред, да? Мозг умирает, крутит последние картинки. Когда отключиться, все это, в том числе мы с тобой, исчезнет.
— А ты бы этого хотел?
Я задумался. Хотел ли я просто исчезнуть? Перестать быть? Однозначно, нет! Но и на облачке с арфой сидеть не хотелось.
— Есть варианты? — уточнил у небесного привратника.
— Знаешь, вот что забавно. Когда дело доходит до последнего предела, атеисты куда-то исчезают. И все, ну, почти все, спрашивают про варианты.
— Кто же откажется от продолжения бытия…
— Ну, а чего тогда при жизни такие хмурые ходите? Когда я умру — ничего не будет! — процитировал он основной тезис материалистического подхода. — Ты выбираешь ничего?
— А я выбираю?
Черт возьми, вот уже и я вопросами на вопросы отвечаю. Впрочем, чего удивляться. С кем поведешься…
— Конечно. Затем ты и здесь. Выбрать. Можно получить по вере своей, а можно пойти дальше. Ты готов идти дальше?
— Куда?
— Вениамин. — собеседник произнес мое имя с явным укором. — Вселенная бесконечна, многомерна и многовариантна. Любой путь, который ты способен представить — существуешь. Даже это дурацкое посмертие у скандинавов — постоянные драки, и возрождающийся для последующего сжирания кабан. Как по мне — скукота. Но ты можешь выбрать и его.
— Погоди. — я запнулся. — Ты говоришь о том, что я должен выбрать свой вариант загробной жизни?
Кабан и драки с викингами, так-то, не самый плохой вариант.
— Нет, балда. Я говорю про перерождение. Колесо Сансары — слышал. Довольно схожая модель, хоть и не без недостатков. Умираешь — и снова возрождаешься. Можно на своей Земле, можно на одной из ее бесконечных вариаций. Одно ограничение — в прошлое не попадешь. Оно прошло. А то я вижу уже по глазам, как они заблестели. Заявиться к Сталину, рассказать, как страну просрали и поведать, как ее можно спасти.
И ничего такого я не думал! Ну, может немножко. А кто бы не задумался о подобном варианте? Только, я бы раньше зашел, до второй мировой.
— И все люди после смерти так? — спросил я.
— Почти. Небольшое количество уходит дальше, но ты не из их числа. Совершеннейшим отморозкам вообще ничего не предлагается… Хм, ладно. Тьму и забвение ты не хочешь, с этим разобрались. Куда тогда? Обратно в родной мир? Могу предложить отличную семью, по Мере твоих поступков предыдущей жизни, ты вполне можешь родиться в богатстве и любви. Россия или другая страна? Скажем, южную, у моря?
Несмотря на зашкаливающий уровень бреда этого разговора, я вдруг отчетливо понял, что обратно не хочу. Той стране, которой я служил, и которую любил, больше нет. Вместо нее другая. Не сказать, что лучше или хуже — просто другая. Не моя. Я так и не научился жить в ее системе ценностей, ведь воспитывался в другой. И Америки с тропическими странами и богатыми родителями, меня тоже не устраивали. Если уж тебе предлагают выбор.
— А скажи мне, Петр… Да, я понял уже, что ты не ангел, а нечто вроде великого распределителя. Но надо же тебя как-то называть. Так вот, скажи мне. Если Вселенная многомерна и многовариантна, то не найдется ли в ней такого мира, в котором бы Советский Союз не распался в конце двадцатого века.