Товарищ кот
Шрифт:
Как и Василий Михайлович, стоящий посередке был высок, стар, чуть горбился и обдавал весь вагон каким-то кислым запахом; его лопатообразная борода спускалась едва ли не до пояса, а черные словно смоль волосы были заплетены в толстую косу.
Вот только вместо курточки из последней коллекции H&M одет он был в длинную почти до пола черную мантию, на пальцах его вместо синюшных «перстней» красовались настоящие, золотые, с драгоценными камнями, через все лицо проходил глубокий уродливый шрам, а там, где должен был быть левый глаз, зловеще поблескивал кроваво-алый рубин.
По левую и правую руку от него стояли двое из ларца, одинаковых с лица… то есть c масок в виде ухмыляющихся черепов. Одеты они были в плотно облегаемую униформу из длинных плащей черного цвета, коричневые штаны и высокие сапоги, в руках же они держали автоматы, которые, как подозревал Семен, они в случае чего спокойно пустят в ход. К слову, довольно стильненько – хоть и не по погоде. За все время они не произнесли ни звука, движения их были пугающе синхронны, а ширине их плеч позавидовал бы любой бодибилдер, часами пропадающий в спортзале.
– Ра… Ра… Распутин!.. – ахнул Кроули, попытался было подняться на ноги и тут же рухнул обратно на стул.
– Лавер оф зе рашн квин, – на автомате произнес Семен и добавил: – Так он же помер вроде?
– По поводу первого – поклеп и провокация. А со вторым – многие считали также, – произнес Распутин зычным басом и губы его растянулись в недоброй ухмылке; так улыбался менеджер по тимбилдингу Федя, когда ему в голову приходила очередная гениальная идея по превращению их коллектива в дружную команду, которая, как правило, по итогу заканчивалась потасовкой и сломанной мебелью, – за что и поплатились своими жалким жизнями. Я же живее всех живых и в ближайшее время помирать не собираюсь.
Семен свою жизнь жалкой не считал – как никак он был квалифицированным специалистом с синим дипломом и занимался без сомнения важным делом, да и подписчики в социальных сетях у него росли как на дрожжах – и расплачиваться ею за что-либо ему ой как не хотелось, но почему-то он понимал, что очередной чернокнижник просто так от них не отстанет. И, к сожалению, оказался чертовски прав.
– Алистер, где твои манеры? Ты даже не предложишь выпить своему старому другу и наставнику? – промурлыкал Распутин.
– Паны! – обратился к ним вдруг спешащий мимо с пустым подносом официант. – С оружием сюда нельзя! Или вы сейчас же покинете вагон и сойдете на ближайшей станции, или мне придется сообщить о вас…
Распутин выкинул в его сторону посох и произнес несколько слов на незнакомом Семену языке – звучал он как смесь французского с нижегородским, а по факту вообще мог оказаться простым сочетанием различных забавных звуков. Но вот то, что произошло после, забавным уж точно не было. Из набалдашника вылетела яркая зеленая вспышка, ударившая в мужчину – и через секунду на месте бедолаги уже лежала горка пепла. Видимо, вероятность резиста у него оказалась крайне мала.
Или проще говоря: в местной иерархии чародеев и кудесников Распутин явно занимал куда более высокое место чем Кроули, так как испепелять людей все же намного круче, чем швыряться в них бутылками. Последнее и простой работяга делать
Похоже, столь сильное колдунство впечатлило не только Семена, так как все прочие немногочисленные посетители вагона-ресторана, пережив первоначальный шок, поспешили его покинуть, благо что ни Распутин, ни его сподручные никоим образом этому не препятствовали. Когда последний пассажир скрылся за дверью, чернокнижник не спеша подошел к их столу, присел рядом с Кроули, подвинул к себе его стакан, принюхался и вылил в рот янтарную жидкость.
– Дрянь, – вынес он свой вердикт, смахнул с глаза слезу и размашисто перекрестился.
– Да ты никак верующий? – сказал Семен.
– Разумеется, – фыркнул Распутин с таким видом, точно тот спросил его, правда ли ГМО вредит организму. – Сейчас, между прочим, великий пост, безбожная ты скотина.
– А как это сочетается с расщеплением людей на составляющие и прочей магией? – спросил Семен, пропустив оскорбление мимо ушей; клиенты его и его коллег и не такими словами охаживали, а уж про отзывы на их компанию и говорить не стоило. Особенно Семену запомнился тот, который начинался на «Слышь, чмы московские…» и заканчивался «… ваших мамаш». Все, что было написано между двумя этими фразами, в приличном обществе произносить вслух не позволял возрастной рейтинг.
– «Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось в нее камень», – пожал плечами Распутин. – А короче говоря – не твое кошачье дело.
– Допустим. Ты чего от нас хочешь-то? – напрямую спросил Семен.
Он не слишком любил людей, которые вместо того, чтобы сразу перейти к сути дела, часами ходили вокруг да около. Как правило, ничем хорошим это не заканчивалось. Если тебе вдруг позвонил какой-нибудь давным-давно позабытый знакомый, которого в последний раз ты видел на встрече выпускников одиннадцать лет назад, то, скорее всего, он либо хочет занять денег, либо попытается втащить тебя в какую-нибудь пирамиду по продаже комбикорма.
А коли к тебе подсаживается мутный чародей, считающийся мертвым и коему человека в пепел превратить – что высморкаться, да вдобавок в компании двух мордоворотов с автоматами, то он, помимо всего вышеперечисленного, например, может вообще попросить тебя стать поручителем по кредиту.
Или пригласить на свадьбу.
А может и вовсе напроситься на ночлег, будучи проездом в твоем городе.
Ну или убить.
И сложно сказать, что хуже.
– А сам как думаешь? – ответил Распутин. – Мне нужен философский камень.
«Кому только он не нужен, – подумал Семен. – Столько суматохи из-за какого-то валуна».
– За поездом ведется внешнее наблюдение советских, английских и польских спецслужб, – попытался разыграть хорошую мину при плохой игре Чарли. – Сдавайся – и мы сохраним тебе жизнь.
Что уж и говорить: Распутин был тертый калач – годами пролежавший в углу кладовки калач, настолько зачерствелый и твердый, что его можно было вместо молотка использовать – и он даже бровью не повел на этот блеф.