Трактат о Явлениях Ангелов, Демонов и Духов

Кальме Огюстен

1. «De vita et instituto Sancti Ignatii Societatis Iesu fundatoris Libri quinque, ex Italico R. P. Danielis Bartoli S. I. Romae edito, Latine redditi, a P. Ludovico ex eadem Societate. Lugduni sumptibus Laurentii Anifson, an. MDCLXV, cum privilegio»

2. Gorres. Christliche Mystik. III. 13d. VII. Seite 720–725.

Что сказать об этом рассказе? Прежде всего и главнее всего необходимо обратить внимание на ту редакцию, которой он пущен в ход, для определения достоверности его. Рассказ передан Иезуитами в церкви Игнатия Лойолы и в книге о его жизни — для возвышения и Игнатия Лойолы и Ордена, им основанного. Для человека не понаслышке знакомого с характером деятельности Иезуитов, достаточно сказать, что приведенный рассказ передан Иезуитами, чтобы рассказ был отвергнут. Но кто незнаком с происхождением, историей и характером деятельности Иезуитской, несколько суеверен, тот примет этот рассказ за чистую монету. И потому мы считаем не лишним сказать несколько слов о происхождении Иезуитов, чтобы показать неверность рассказа, хотя г. Кальмет не делает с своей стороны замечаний. Для определения, что такое Иезуиты, мы воспользуемся замечаниями г. Ю. Ф. Самарина, занимавшегося специально вопросом этим [183] . В ответном письме патеру Мартынову вот что говорит г. Самарин: «Основатель вашего (Иезуитского) Ордена называл Божию Матерь своею дамою, себя ее рыцарем, из-за нее вызывал на дуэль какого-то Мавра, и уверял своих учеников, что Бог-Отец взял его в товарищи к Иисусу Христу; это дало тон всему Ордену, и вы, по примеру старших, приравниваете теперь Иезуитов к Апостолам первых веков. Но Игнатию Лойоле, судя по рассказам его биографов, может, до некоторой степени, послужить извинением искренность его помешательства. Воображение его помутилось на единовременном чтении рыцарских романов и житий святых; одно с другим перепуталось и под влиянием этой комбинации, Испанский

дворянин преобразился в какой-то небывалый, оригинальный тип полу-Дон-Кихота, полу-юродивого. Но ужели это образец для всех, и чем оправдаются последователи, в которых здравый рассудок остался нетронутым» [184] . Лойола, действительно Испанский дворянин, раненый в сражении, опасно заболел и по совету врача, не обладавшего предвидением, постоянно читал романы, поэмы и жития святых; расслабленный физически и расстроенный от боли тела умственно, Лойола вздумал создать новый Орден. Эта мысль так усилилась в расстроенном его воображении и уме, что и выздоровев, он не отказался от этой мысли, и по благословенно папы Павла III, основал Орден Иезуитов. Это и есть тот Игнатий, названный святым, которому посвящена церковь в Мольсгейме, и будто молитвами которого Михаил избавился от нечистой силы. Но можно ли считать святым того, кто оскорблял Божию Матерь, называя Ее своей дамой, и оскорблял Иисуса Христа, называя Его своим товарищем? Можно ли называть полу-Дон-Кихота полоумного святым, и можно ли рассчитывать на его молитвы? Очевидно, что ни молитвы Лойолы, которых конечно не было, ни его ходатайство, которого нельзя ожидать, не избавили Михаила от демона, а между тем Иезуиты утверждают, что ходатайству Лойолы перед Богом обязан Михаил. Если же так, то, судя об этом рассказе естественно, логически, мы должны будем спросить, да и всякий на нашем месте спросит: доверять ли рассказу переданному, можно ли принять за несомненно истинный этот рассказ? Можно ли, наконец, хоть наполовину принять переданный рассказ на веру? Свойство Иезуитов таково, что они готовы прибегнуть ко всем, даже низким, недобросовестным средствам, готовы врать беспощадно, лишь бы только возвысить своих. Г. Самарин характеризует это их свойство, когда говорит об их сочинении: «Imago primi saeculi». Книга эта, говорит г. Самарин, «произведение в своем роде единственное, как Геркулесовы столбы самохвальства. В ней говорится, что Иезуитское общество рождено от самого Христа и насчитывает трех основателей: Иисуса Христа, Божию Матерь и Игнатия Лойолу; что земная жизнь Спасителя, черта в черту, совпадает с историческою судьбою Ордена, который, через это, как бы отождествляется с божественным своим основателем; что каждый Иезуит, до конца жизни пробывший в Ордене, непременно попадет в рай, и что когда душа его отделяется от тела, Спаситель выходит ей навстречу и вводит ее в царство небесное — это привилегия Иезуитов, засвидетельствованная многими святыми; что Божия Матерь молилась на земле так же, как Лойола, и передала ему свою систему духовных упражнений, что общество имеет все свойства солнца и луны, сияет во вселенной, благотворит всему миру и все охраняет во время ночи. Затем исчисляются подвиги отдельных лиц, членов Ордена, которые уподобляются львам, орлам, Самсону, Апостолам и Архангелам; наконец, оглядываясь на прошедшее и на тогдашнее положение Иезуитского Ордена в Европе, авторы в каком-то лирическом опьянении восклицают: «Мы можем применить к нему пророчество Исайи о народе Божием и о Церкви: будут царие кормителие твои, и княгини их кормилицы твоя: до лица земли поклонятся тебе и прах ног твоих оближут… и изссеши млеко языков и богатство царей снеси… и людие твои во век наследят землю и т. д.» (Ис. 49, 7, 23; 60, 16, 21) [185] . Эта книга, о которой идет дело, написана и издана через сто лет после начала Ордена. Сколько в ней кощунства, сколько оскорблений для Спасителя. Что за сравнения Лойолы со Спасителем, Иезуитов с Апостолами и Архангелами! когда же это общество учреждено Спасителем? Очевидная ложь, самохвальство и нахальная бессовестность Иезуитов в отношении к неведущим. А после этого и рассказ о Михаиле лишается всякого доверия. Иезуиты способны и готовы насказать самых диких и нелепых небылиц, лишь бы возвысить своих, особенно основателя Ордена, в глазах незнающих дела. Самый рассказ о Михаиле по своему характеру — чистая средневековая басня. Иезуиты воспользовались суеверными рассказами и из них составили приведенный рассказ, чтобы возвысить и себя и своего основателя. Тем же, которые могут сделать подобного рода возражение: почему же современники не уличили их во лжи? мы ответим, что Иезуиты передают всегда факт так, как будто он совершился за 30 или 40 лет до передачи ими сообщения верным христианам, когда никто не мог поверить дела de facto: да никто бы и не решился спорить с Иезуитами, для личной безопасности, — Иезуиты никому не простят.

183

Пять писем г. Самарина, которые написаны в ответ на письмо Иезуита Мартынова, помещены в газете «День», за 1865 г., начиная с №№ 45 и 46, в которых напечатано и письмо Иезуита Мартынова. Эти письма вполне заслуживают внимания и уважения, как потому, что г. Самарин серьезно занимался изучением этого предмета, так и потому, что изучил глубоко этот предмет, осмыслил и с умением и тактом передал его. В этих письмах вполне охарактеризован Иезуит, как такой: в них выведена наружу пошлость Иезуитов теоретическая и практическая, как людей и как монахов.

184

«День» 1865 г. №№ 45 и 46, стр. 1084–1085.

185

«День» 1865 г. №№ 45 и 46.

Один молодой человек знатного рода [186] , по имени Клар, впоследствии священник, решившись посвятить себя исключительно Богу, поступил в монастырь, и здесь он вообразил, что он имеет общение с Ангелами. Но так как монахи не верили ему в этом, то он сказал им однажды, что в следующую ночь Бог даст ему белую одежду, в которой он и явится среди них. Действительно, около полуночи весь монастырь был сильно встревожен; в келье молодого монаха был необыкновенный свет и шум такого рода, как будто в ней ходило взад и вперед и разговаривало много людей. Потом Клар вышел из своей кельи и показал братии одежду, в которую он был одет; она была из материи удивительно ослепительной белизны и такой необыкновенной тонкости, что монахи еще ничего подобного никогда не видали, так что никто из них не мог понять, из чего она соткана.

186

Sulpit. Sever. Vit. S. Martini, c. 15.

Всю остальную часть ночи монахи провели в хвалебном и благодарственном пении за чудные благодеяния Божии. Утром хотели представить Клара Св. Мартину, но он всеми силами противился этому, потому что, как говорил он, ему строго запрещено было являться к Мартину. Когда монахи стали еще более настаивать на том, чтобы он шел к святителю, туника его вдруг исчезла в глазах всех присутствовавших, из чего заключили, что это действие нечистой силы. Другой монах воображал, что он Илия-пророк, третий, что он Евангелист Иоанн и т. п. Эти факты и много им подобных передает Сульпиций Север с тем, чтобы возвысить Мартина, биографию которого он написал. Очень естественно, что Сульпиций мог передать очень много самых нелепых рассказов, не намеренно, без критической оценки, как потому, что у него не хватало на это столько решимости, смелости, так и потому, что он не мог осмыслить их; в этом случае он отдал справедливую дань времени.

Все платили дань времени; наклонность к мечтательности, к предрассудкам, суеверию была общим достоянием того времени, общей настроенностью, не говори уже об отдельных личностях. Если неоплатоники, Магомет, гностики воображали, что они имеют общение с духами, то почему же какой-нибудь средневековый монах не мог вообразить, что он пророк Илия? Если и умные люди, напр. Лютер, воображали, что на них нападают демоны, что им являются ангелы, то почему же Клар, мечтательный, мистик, с расстроенным воображением, не мог вообразить, что к нему являются духи, и почему не мог кто-нибудь дополнить этот рассказ новыми самоизобретенными сведениями о шуме в монастыре, о тунике и т. п..? Чего не представится воображению в возбужденном состоянии, в котором человеку кажется, что он видит то, чего на самом деле, объективно, никогда не было. Аякс, по словам Гомера, воображая, что видит пред собою Улисса, Агамемнона и Менелая, убил вместо них животных. Это не иное что, как ослепление, обман внешних чувств, настроенных к этому возбужденным воображением или, говоря другими словами, это такое состояние, в котором мы видим и слышим то, чего на самом деле нет, а того, что действительно совершается кругом нас, не видим и не слышим. Все эти явления необходимо приписать расстроенному, больному воображению, страху, или слабоумию, суеверию, коварству и злобе, искусству и ловкости искусных шарлатанов, которые издеваются над простаками и пользуются их суеверием. Часто во сне мы видим то, чего желали страстно или, вообще, что прежде занимало наше воображение страхом пли надеждою. Часто мы видим во сне и то, чего прежде никогда не представляли, что скорее составило предмет нашего отвращения, чем желания и любви. Но нам и в голову

не приходит задумываться над подобными снами. Все эти сонные явления объясняются разгоряченной кровью, испарениями, соками обремененного желудка, местом, на котором спим в т. п. Но суеверные придают этим снам предсказательное значение, беспокоятся, мучаются в ожидании несчастья и т. п. Лежа во время сна навзничь в комнате, наполненной нечистыми испарениями, особенно во время грозы, мы чувствуем давление в груди, которое не иное что, как прилив крови, зависящий от указанных причин или условий. Суеверные думают, что это душит человека нечистый дух, тем более, что проснувшемуся, пока он не протрет глаза, кажется, что пред ним стоит страшный человек (это в детстве я сам на себе испытывал не раз), который хочет броситься на несчастную жертву; но этот призрак исчезает, как только глаза протерты или, правильнее говоря: когда кровь, прилившая к груди и к голове и возбудившая мозг, придет в нормальное состояние, страшный призрак исчезнет. Да не только в сонном, но и в бодрственном состоянии человеку иногда представляется то, чего на самом деле вовсе нет. Много таких случаев, что больной и слабый зрением видят то, чего здоровый не видит. Пьяному все представляется в удвоенном виде; больному желтухой все представляется в желтом цвете; палка в темноте может показаться привидением. Иные по злобе или просто из шалости надевают черные или белые покрывала, выходят на улицу ночью, чтобы напугать других, а суеверы, увидев этих пугал, утверждают, что видели нечистую силу, или злого духа. Иногда такие духи беспокоят дома потому, что роль нечистых духов разыгрывают иногда воры или любовники, для достижения своих целей.

Замечено, что чем более в стране господствует невежество, тем более распространено в ней суеверие, и более видную роль играет в ней нечистый дух. Людовик Вивес замечает, что в новооткрытой Америке ничто так не обыкновенно, как видение духов, которые являются будто бы среди белого дня, и не только где-нибудь в поле, но и в деревнях и в городах [187] . Олай Магнус, архиепископ Упсальский, который писал о древностях северных народов, замечает [188] , что в Норвегии, Швеции, Финляндии и Лапландии видят духов, которые совершают чудеса; некоторые из них служат людям и водят их лошадей и другой скот на пастбища.

187

Ludov. Vives, De veritate fidei, Lib. I, pag, 540.

188

Olaus Magn., Lib. III.

Мы думаем, что предубеждения детства гораздо более имеют значения в отношении к этой вере, чем разум и опыт. Это суеверие всасывается, если можно так выразиться, с молоком матери. Где нет рассказов о духах, там ничего не слышно ни о явлениях духов, ни о привидениях. Татары и магометане не верят ни в какие явления духов, хотя убеждены, что ангелы являлись Аврааму и другим патриархам, и что Архангел Гавриил являлся Магомету. Абиссинцы, народ очень невежественный и грубый, не верят ни в явления духов, ни в привидения.

Да что говорить о сказках наших предков, когда и в настоящее время весьма много ложных историй и сказок о явлениях духов, которые так распространены в народе, который безусловно верит им, несмотря на то, что в настоящее время народ менее суеверен, чем в былые времена, когда суеверие особенно способно было создавать небылицы. Принимая пугала за явления духов, суеверы всегда старались передать факт в вычурном цвете, с прибавками от себя, и придуманная ложь передавалась из уст в уста с новыми и новыми дополнениями. Это своего рода кошмар, эпидемия, которой способен был заразиться и заражался всякий сколько-нибудь суеверный. И нам остается только пожалеть, что наши предки были так суеверны, невежественны, что верили в возможность таких небылиц, которые остались нам в наследство.

ГЛАВА V

Удивительное действие воображения в мужчинах и женщинах, которые думали, будто имеют общение телесное с злыми духами

К народным поверьям о явлениях и действиях духов относятся поверья о телесном сообщении духов с людьми. Это поверье известно было и в древности; в средние века оно изменило несколько характер вследствие изменения направления в развитии.

В древних языческих религиях мы встречаем очень часто веру в телесное общение богов с людьми. Большей частью волю богов о том, что известный бог желает иметь общение с известной женщиной или девицей, объявляли жрецы. Мужья и родители охотно отпускали жен и дочерей во храм, считая это благоволением богов и предзнаменованием счастия семейства. Жрец проводил во храм приглашенную особу и оставлял одну ночевать во храме. В глубокую полночь являлся к ней бог и проводил с ней некоторое время. Родившееся после этого дитя считалось отродием, отраслью, племенем богов, полубогом. Обычай этот существовал у многих древних народов, особенно же у Персов и Египтян. Бог Бел или Ваал особенно часто осчастливливал многих своим посещением. О многих знаменитых лицах известно, что они произошли от богов именно таким образом. Говорят, будто таким образом родился Александр Македонский. К его матери бог сам явился в дом. Впоследствии времени узнали, что это был самый недобросовестный, самый низкий обман легковерных со стороны ловких негодяев-жрецов, и теперь никто не верит, что боги сами требовали к себе известных особ; всякий считает это проделкой жрецов, смеется и жалеет о легковерных. Из греческой мифологии известно, что Зевс очень часто посещал смертных с этой целью; то он превращает известную особу в корову, ворону, то нисходит на нее золотым дождем и т. п. и поступает так потому, чтобы не узнала этого его ревнивая жена (она же и сестра) Юнона. Другие боги, как низшие, так и высшие, следовали примеру Зевса, хотя реже и с меньшим успехом. Словом, история Олимпийских богов полна подобных скандальных рассказов. Об Энее известно, что он произошел от бога таким образом. Все Римские оргии и вакханалии напоминают об оргиях богов с смертными. В Риме было целое общество девиц, посвятивших себя посмертному девству и служению при храме. Это были весталки. За несоблюдение обета, за нарушение девства, они строго наказывались. Чтобы избавиться от наказания, весталки, в случае нарушения девства, говорили, что боги посещали их за святость их жизни [189] . В настоящее время все рассказы эти считаются вздором, произведением фантазии, обманом жрецов, игравших роль богов, весталок, желавших избавиться от наказания; несмотря однако ж на всю нелепость этих басен и обмана, в средние века допускали возможность их, только в измененном виде, как сейчас увидим.

189

Обо всем этом можно найти почти во всяком сочинении о мифологии древних, особенно в сочин. «Храм древности, содержащий в себе Египетских, Греческих и Римских богов имена, родословие, празднества и проч.». Москва, 1764 г.

Торквемада говорит, будто в его время в Сардинском городе Каглиари одна девушка была увлечена демоном в распутные с ним связи, что она за это была арестована инквизицией и приговорена к сожжению, которое она и потерпела, в надежде освободиться от своего любовника и спастись. Тут же Торквемада рассказывает такой случай: один молодой человек из хорошего дома предложил руку одной молодой девушке. Демон, приняв вид этого молодого человека, явился этой девушке, дал ей обещание жениться на ней и нарушил ее девство. Обман узнала девушка тогда, когда узнала от действительного жениха, что он в то время, когда демон в его образе давал ей обещание жениться, и нарушил ее девство, находился на пятьдесят часов расстояния от нее, и ничего не знает обо всем случившемся. Обманутая девушка пошла в монастырь и понесла здесь покаяние за двойное преступление, за невоздержание и сообщение с демоном.

В жизнеописании Бернарда читаем [190] : в Бретани, в Нанте одна женщина имела, или воображала, что имела общение с демоном; он посещал ее ночью, даже в то время, когда с ней спал ее муж. Целых шесть лет продолжалось это общение; по прошествии этого времени, она почувствовала наконец отвращение к этой связи и покаялась в ней перед священником. По совету священника она совершала много благочестивых дел как для того, чтобы загладить преступление, так и для того, чтобы избавиться от несносного любовника. Муж ее, узнавши обо всем этом, оставил ее, не хотел более иметь с ней никакой связи. Однажды сам демон предупредил ее, что скоро в Нант прибудет Св. Бернард, и требовал, чтобы она не обращалась к святителю, потому что, говорил он, аббат ничем не поможет ей; что если она будет говорить с ним, то это послужит только к ее вреду, потому что он, ее жаркий любовник, сделается в таком случае ее жестоким врагом. Св. Бернард утешал несчастную женщину и посоветовал ей перед сном ограждать себя крестным знамением и класть возле себя на постели жезл, который он сам ей дал. Если опять придет демон, говорил святитель, ты не бойся, пусть делает, что хочет. Демон действительно опять явился, но уже не мог приблизиться к ее постели; он начал изрыгать ей угрозы и сказал ей, что когда уедет Бернард, он опять явится к ней для того, чтобы мучить ее. В следующее воскресенье Св. Бернард вместе с епископами Нантским и Шартрским отправился в соборную церковь; здесь он раздал зажженные свечи всему народу, которого собралось большое множество, потом во всеуслышание рассказал странную историю, произнес заклятие на злого духа и во имя Иисуса Христа повелел ему никогда более не приближаться ни к указанной, ни ко всякой другой женщине. Каждый потушил свою свечу, и власть демона была сокрушена.

190

Vita S. Berngard, Tom I, lib. 21.