Транс
Шрифт:
– Не здесь.
– А где?
– В другом саду.
– Иди туда. Скажи мне, когда ты будешь в этом саду.
Драммонд отметил перемены в Кигане – от общей релаксации к первым признакам дискомфорта, суровому сосредоточенному взгляду.
– Я... там, в саду.
– Опиши мне то, что ты видишь.
– Люди... зеленые люди...
– Сколько их?
– Много.
– Десять?
– Больше.
– Пятьдесят?
– Больше.
– Что они делают?
– Они смеются... ведут себя как сумасшедшие... падают на землю... умирают со смеху.
– Как
– В зеленое... и черное.
– Опиши их лица.
– Зеленые и... грязные... как клоуны.
– Как на картинке с клоуном, которую ты выбросил?
– Он смеялся... я ненавидел его... просто не мог на него смотреть.
– Потому что он напоминал тебе смеющихся парней?
– Да. Я их ненавидел.
– Они над тобой смеются?
– Нет.
– Над чем же они смеются?
– Ни над чем. Они просто сумасшедшие...
– Они пьяные?
– Нет.
– Кто они, Том?
– Не знаю.
– Они солдаты, не так ли?
– Нет!
– Они солдаты в защитной одежде?
– Нет!
– Ты один из них.
– Нет! Я не один из них.
– Но ты ведь солдат. Ты служишь в армии.
– НЕТ!
Голос его звучал протестующе. Киган резко привстал на кушетке, опять задрожал всем телом.
– Том, – поспешил Драммонд, – не думай об этом саде! Вернись в первый сад... мирный сад. Ложись... и расслабься.
Киган откинулся на кушетку и лежал так спокойно, словно ничего не случилось.
"Вьетнам" и "армия". Кто бы ни закодировал Кигана, он постарался сделать так, чтобы тот, даже находясь в состоянии глубокого гипнотического транса, никогда не проговорился о том, чему был свидетелем или в чем, возможно, даже сам принимал участие. Смеющихся парней в зеленом принимать всерьез, пожалуй, не стоило, они появлялись у Кигана во сне, скорее всего, своего рода символика или что-нибудь подобное. Но вот узнать подробности армейской службы Кигана просто необходимо – позднее он позвонит Гейджу.
А пока Драммонд решил сделать еще одну попытку и затем прекратить сеанс. Но этот тест надо было провести очень медленно и осторожно.
– Том, я хочу, чтобы ты еще глубже погрузился в сон. Представь, что ты находишься в прекрасном доме, стоишь на самом верху длинной золоченой лестницы... ты спускаешься по ней... и с каждым шагом все глубже и глубже погружаешься в сон... все глубже и глубже погружаешься в мир и спокойствие. Спуститься тебе надо на двадцать ступенек... и сейчас ты уже начал спускаться... девятнадцать... восемнадцать... семнадцать...
Дойдя до "пятой ступеньки", Драммонд произнес:
– Остановись здесь на минуту. В конце холла из белого мрамора ты видишь двери. В дверях стоит человек. Он пришел навестить тебя. Это человек, голос которого ты слышал по приемнику... человек, которого ты видел и слышал вчера вечером по телевизору...
У Кигана появились первые признаки возбуждения, судорога прошла по его телу.
– Ты знаешь этого человека?
Тяжелое дыхание, непроизвольное дрожание головы.
– Ты когда-нибудь встречался с этим человеком?
– Нет!
– Ты знаешь, как его зовут?
Молчание, но за этим молчанием Драммонд ощутил утвердительный ответ.
– Том, так как же его зовут?
Снова задрожала голова, крепче сжались губы.
Том, назови его имя.
Тишина и усиливающийся ужас.
– Пойди к нему и поздоровайся.
– Нет!
– Том, это очень важно... ты когда-нибудь встречался с Джеком Крейном?
– НЕТ! НЕ ЗНАЮ! ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ! – истерично закричал Киган.
– Хорошо, Том. Больше никаких вопросов. Этот человек ушел. Ты в безопасности. Ты стоишь на лестнице... теперь ты поднимаешься по ступенькам наверх, туда, где твой ум спокоен и безмятежен. Шесть... семь... восемь... ты успокаиваешься с каждым шагом, с каждой ступенькой.
При счете "двадцать" Киган открыл глаза, обернулся к Драммонду и холодно улыбнулся.
– Все нормально? Гипноз кончился?
– Что ты помнишь?
Киган пожал плечами.
– Так себе, ничего особенного. Помню, что очень расслабился. Вы мне задавали какие-нибудь вопросы?
– Это был пробный сеанс. Хотел проверить, как ты будешь реагировать на гипноз.
– Ну и как?
– Вполне естественно, – улыбнулся Драммонд.
С Диком Гейджем удалось связаться около шести. Лейтенант тяжело дышал в трубку, издавая нечленораздельные звуки, и, смеясь, с кем-то переговаривался.
– Гейдж слушает.
– Я смотрю, в полицейском участке Лос-Анджелеса не жизнь, а сплошная вечеринка.
– Привет, Драм. Издеваешься? Нам разрешают смеяться раз в неделю. Это как раз тот самый случай.
– Узнал?
– Что? Все шутишь?
– Послужной список Кигана. Он был в армии?
– Да-да. Я все узнал. Собирался позвонить тебе вечером. Слушай. Томас Коннор Киган четыре года прослужил в армии, из них три – во Вьетнаме, обычным клерком в хозчасти. Пришел в армию рядовым и рядовым демобилизовался. В семьдесят втором году после нервного срыва он был подвергнут психиатрическому лечению. Все сходится, а?
– Да, почти.
– Ну и как там? Дела идут?
– С трудом. Но очень интересно. В машине, когда я спросил Кигана о прошлой жизни, он сразу запаниковал. Конечно, я спрашивал не напрямик – иначе бы он просто взорвался. Ну а потом начались довольно странные вещи. Киган заснул, а когда вдруг проснулся, начал рассказывать о ком-то, кто "стоит наверху, рядом с богами", у кого "магический взгляд" и что этот некто – "целитель". Потом он сказал, что "их там много", и еще: "вы думаете, что они дураки, а они не дураки", полагая, видимо, что именно я считаю их таковыми. Затем стал рассказывать о каких-то двух "отцах", один из них "дряблый", а другой "золотой", и говорил о каких-то негодяях, которые украли у него одежду.