Транспортер на обочине
Шрифт:
Солдат смотрел непонимающим взглядом.
– Иностранец ты, что ли?! Как снять твою броню?
– баба Клава помахала руками возле пробитого камуфляжа, всячески демонстрируя желание добраться до раны.
Солдат коснулся воротника, что-то легонько щелкнуло, и пятнистая куртка просто исчезла, оставляя после себя какое-то подобие майки, только почему-то серебристой, вроде как из алюминиевой фольги.
– Вона как!
– сказала баба Клава.
– Всё-таки не наш! И какого дьявола ты у нас забыл?!
В сердцах она так дернула пинцетом осколок,
– Экие мы нежные!
– сердито произнесла Клавдия Николаевна.
– Но, впрочем, оно и к лучшему! Рану надо промыть, чтоб не загноилась!
Она щедро полила рану перекисью, наложила повязку и велела Светке принести из шкафа какую-нибудь теплую рубашку, чтобы одеть гостя в цивильное.
Юрик наблюдал за происходящим очень внимательно.
– Ба, а он чей?
– спросил он.
– Оттуда или отсюда?!
– Из глупости он твоей!
– закричала бабка.
– Сидели бы дома, никого бы не находили! Вот сейчас стрельба закончится, вернем его обратно! Пусть его свои подбирают!
– А если не свои, а чужие найдут?!
– резонно предположила Светка.
– Что будет?
– А если его у нас найдут, что будет? Ты знаешь, кто сюда войдёт следующим?! Давай-ка, касатик, просыпайся! Светка, где нашатырь?!
От нашатыря незнакомец не только очнулся, но и закашлялся. Он кашлял так долго и мучительно, что Клавдия Николаевна смягчилась.
– Зачем таких хилых в армию берут? Светка, дай ему попить. Компота, что ли, дай!
Раненый пил компот жадно, пока баба Клава тихим шепотом крыла всех, кто затеял эту войну, захлебывался и снова пил.
– Ба, а ему не вредно пить?
– тоже шепотом спросила Светка.
– С таким ранением можно! Осколок-то еле воткнулся, там вообще пустячный случай! Это он больше с испуга в обморок хлопнулся! Что взять с иностранца?!
Опустив наконец-то кружку, раненый вытер губы ладонью ("Точь в точь, как Виталий!" - подумала баба Клава) и что-то быстро сказал не по-русски. Смесь звуков показалась Клавдии Николаевне смутно знакомой.
– Это он по-каковски болтает?
– спросила она у Светки.
– Не английский!
– пожала плечами внучка.
– Может, он китаец?
– предположил следивший за лечением незнакомца из-под стола Юрик.
– Сам ты китаец!
– фыркнула Светка.
– Скорее, немец, потому что блондин!
– Хоть кто бы ни был, но пусть уходит!
– закончила спор Клавдия Николаевна и указала на дверь. Раненый посмотрел в сторону двери, ткнул себя пальцем в грудь и вопросительно расширил глаза.
– Да, тебе надо идти!
Солдат показал на сидящего под столом Юрика и стоящую рядом Светку, изобразил губами свист и отчетливо произнёс "Бах"!
– Сама знаю, что бах!
– рассердилась баба Клава. Задрали уже своими бахами, придурки! Не успели мы выехать, сын должен был забрать, но не получилось!
Солдат показал на себя, потом махнул рукой в сторону и старательно произнёс: "Др-р!"
– Машина у него где-то!
– предположила Светка.
Раненый
– Вроде бы помощь предлагает!
– сообщила Светка с сомнением.
Клавдия Николаевна потрогала совершенно холодный лоб солдата:
– Ты, часом, не бредишь? Какой из тебя сейчас водитель? Я рулить не умею, а это, между прочим, дети!
– Дети!
– повторил солдат и закрыл глаза.
– Да ты, друг просто мухлюешь! Не хочешь сейчас уходить, так и скажи! Ладно, уйдешь, когда стемнеет!
***
На стол Клавдия Николаевна накрывала с четким ощущением, что за спиной кто-то стоит, несколько раз оглядывалась, но натыкалась только на настороженный взгляд солдата. Раненный полулежал на диване и внимательно наблюдал за происходящим. Непривычно притихшая Светка молча нарезала хлеб, а Юрик затащил в дом Тайсона , чтобы прицепить ему на ошейник брелок от старых ключей. Тайсон радостно хватал брелок зубами и при этом тихонько порыкивал в сторону незнакомца.
– Хватит играться, садитесь есть!
Дети молча присели к столу, застучали ложками, а Тайсон был выдворен со своей миской во двор. Прежде, чем приняться за еду самой, Клавдия Николаевна обратилась к гостю:
– За стол сядешь или туда подать?
Солдат поднялся, с некоторым усилием дошел до стола и тяжело опустился на стул. Баба Клава до краев налила тарелку борщом, подвинула гостю:
– Ешь!
Солдат взял тарелку и поднеся к губам, начал пить. Юрик от неожиданности громко фыркнул, за что тут же получил от бабки подзатыльник. Клавдия Николаевна взяла из рук незнакомца тарелку, поставила на столешницу, протянута ложку:
– Детей не смеши! Ложкой это едят! Да, хлеб возьми!
Под её руководством через минуту незнакомец освоил правильный способ поедания борща. Только луковицу не одолел: лишь надкусил, как его одолел лютый кашель. Баба Клава вздохнула, забрала луковицу и подала тарелку с картошкой. Глядя на удивленно раскрывшиеся глаза гостя снова вздохнула:
– И картошки не знаешь?! Откуда ты такой на наши головы свалился? Вилкой это едят!
Но тарелку с картошкой солдат отодвинул, жестом показав, что сыт. Глядя на него, заныл было и Юрик, но в этом месте Клавдия Николаевна была непреклонна:
– Ешь! А то таким же хиляком вырастешь!
Опечаленный Юрик мрачно зарылся вилкой в картошку, а баба Клава решила подержать разговор
– Так говоришь, у тебя машина где-то стоит?
– Машина!
– неожиданно вполне отчетливо произнес солдат.
– Большая?
– Большая!
– подтвердил солдат.
– А до города нас подбросишь?
– Я без Тайсона не поеду!
– тут же заявил Юрик.
– А с собакой возьмешь?
– До города!
– предупредил солдат.
Да нам дальше и не надо!
– обрадовалась баба Клава.
– В Танровке сестра моя живёт, у нее перебудем, пока сын за нами не приедет!