Травоядный. Том II
Шрифт:
— Готов? — дрожащим голосом спросила она.
— Да, — ответил он, ложась в углубление камня, в несколько раз большее, чем у хозяйки.
Она взялась за рубильник над головой, он должен был активировать сложную систему труб и клапанов, последовательно соединяя жидкости для бальзамирования, паралитик, консерватор и некоторые другие. Последовательность была основой алхимии.
— Всё будет хорошо, хозяйка, — прогавкал тихо Дружок.
— Да, всё будет хорошо, — ответила она с лёгкой улыбкой и дёрнула рычаг.
Жидкость побежала по трубам, механизм выпустил лоскут ткани со следом души Марка в бадью с зельем,
Бам! Бам! Бам!
Бам!
Бам.
Свет в её глазах погас.
Тьма застелила мир.
«Почему… именно тьма является окончанием? А свет — началом? — подумала она, — Несправедливо… очень… Марк…»
Свет медленно расстелился перед ней. Не яркий, приглушённый. Багровый, мутный. Тело такое странное… Лёгкое. Мягкое. Она лежала. Мотнула головой вбок. Лёгкий красный балдахин прикрывал комнату, отделял её от поверхности кровати. Кровати? Она посмотрела вокруг. Действительно кровать. Мягкая, нежная, шёлковые простыни. Глаза скользнули по телу.
— А? — удивилась она, даже голос был совсем иной, более мягкий, чарующий, — Шерсть?
Всё её тело покрывала светлая шесть. Глаза с удивлением рассматривали грудь, на ней был лишь пушок, лёгкий, словно оперение птенца, почти незаметный. Но чем дальше, тем гуще становился блестящий, мягкий мех. Аккуратные, тонкие ножки не были похожи на человеческие. Ступни необычные, словно помесь кошачьих и людских.
— Лисичка… — прошептала она и улыбнулась, — Лисичка!
Она подняла к глазам руки, тонкие пальчики с острыми выкрашенными в голубой коготками. Санрея, словно всегда жила в этом теле, одним желанием выпустила когти, они удлинились.
— Коготки. Интересно, — проговаривала она.
Исследовав лицо, она обнаружила довольно большие лисьи уши, даже. Наверное, слишком. Тонкий носик и клыки, колючие плотные усики и лёгкую гриву. Пальцы досконально ощупывали череп, пока в голове у неё выстраивалась картина. Алхимики, особенно Земного искусства, отличались редкостным воображением и талантом к визуализации. Без этого толковых зелий не сваришь.
— Надбровные дуги расположены правильно, ощущается ворс бровей. Глаза расставлены узко, близко к человеческому стандарту, — анализировала она, — Череп верной формы, немного более плоский, но это обусловлено расположением ушных раковин, — она дёрнула носом, чувства приходили к ней постепенно, слух отставал, а вот обоняние восстанавливалось, — Масло чайного дерева… немного ванили. Мускатный орех и мелисса, кардамон, — слова продолжали складываться в образы, а образы в факты, — Бордель…
— Ты там подготовилась?! — услышала она незнакомый мужской голос, — Твоё время дорого стоит, так что постарайся закончить побыстрее! — проговорил он.
За балдахином виднелся силуэт, высокий, не полный. Лишь очертания. Она вновь дёрнула носом. Пахло псиной, мускусом… волком… Неожиданно поняла она и нахмурилась.
«Это
Косматая, крепкая лапа отодвинула полупрозрачную ткань. Её глаза скользнули по жестокой волчьей морде с жёлтыми глазами и зрочками-точками. Тело мускулистое, виднелось несколько шрамов: шея, грудь у подмышки, бок. Воин, они не раз видела такие у Марка, и у тех трупов, что он ей приносил. Такие шрамы получают в бою с опытным противником. Взгляд продолжил путь, словно громадный волк уже не был в состоянии её заинтересовать. На стойки позади него стояла стойка, и меч в изогнутых кожаных ножнах.
«Восточный тип… Односторонний клинок. Быстрый, — подумала она, вспоминая, как ей об этом рассказывал Марк, — Марк… как мне не хватает твоего голоса» — в её глазах показалась нежность, мягкая страсть, граничащая с вожделением.
И волчара воспринял это как приглашение.
— Значит готова! — он оскалился грязной улыбкой и ухватился за свой агрегат, массируя тот рукой, дёргая туда-сюда.
Хитрое лицо Санреи тут же скривилось, на нём отразились все оттенки отвращения.
— Мерзость… — прошипела она неосознанно.
— Что сказала, сука! — вскрикнул волк, но со злобой, а словно подыгрывая, — Значит, сегодня хочешь пожёстче! Такиро тебе покажет! — он кинулся на неё, прижал всем телом, его громадный хер упёрся ей в ногу, она отталкивала его, пыталась высвободиться.
— Отпусти! Ублюдок! — кричала она, пытаясь оттолкнуть его, но сил не хватало, — Не-е-ет!!!
— Да! Сучка! Давай, сопротивляйся!
Он скользнул ручищей по её животу, а другой схватил за шею, так, что она нечего не могла сказать! Санрея почувствовала, как его палец проник в неё, на глазах навернулись слёзы! Но грустное, отчаянное личико жертвы тут же сменилось безумной маской гнева!
Правая рука дёрнулась, когти метили в сонную артерию! Но волк отклонился, и они скользнули по его шеи, брызнула кровь! Но недостаточно, чтобы он сдох!
— Ах ты мразь! — взревел волк, — Убью!
Кулачища со всего маху впечаталась в её живот, она согнулась, воздух разом вышел из тела! Она вздохнула, быстро, как только могла, и закричала высоким, истошным визгом:
— Дружо-о-о-ок!!!
— Заткни пасть! — рявкнул волк и схватился лапищей за лисью челюсть.
Бам! БАМ! БАМ! Послышалось за дверью! Волк обернулся, нахмурился. Тишина. И только начал поворачиваться, как дверь слетела с петель! Щепки дерева разлетелись вокруг, они снесли каркас с балдахином! И в комнату ворвался безумных размеров пандаид с испещрённой шрамами мордой! Он шагнул к волку, тот отпустил лисицу, хотел схватить свой нодачи, но его голову тут же сжала панда лапа! Громадная, настолько, что пальцы соприкоснулись на затылке волка!
— Дружок, фас! — бросила Санрея с жестокой ухмылкой.
Пандаид, не поведя бровью, сомкнул пальцы! Черепушка волка взорвалась, словно арбуз! Череп смялся, кровь полилась на пол!
— Хозяйка, хозяйка! — весело сказал Дружок, словно только что задорно поиграл.
— Молодец, мальчик, умница! — с нежностью сказала Санрея.
Он откинул волчью тушу в сторону, та прокатилась по небольшой комнате и раскинулась у окна.
— Уходим! — бросила Санрея, уже натягивая сложенную на тумбочке юкату. — Возьми меч, может понадобиться.