Требуется невеста, или О на С 2
Шрифт:
Единственное, что удаётся расслышать, это слова Камилы:
— Вы поступили правильно, Эления.
И всё, после этого я как будто попадаю в какой-то вакуум. До дома лечу как оглушённая, и, оказавшись в квартире, на автомате прощаюсь с няней. Дина пытается узнать, как я, и я даже вроде ей отвечаю. Улыбаюсь, прощаюсь, иду поцеловать спящую Литу. После чего бегу к аптечке, чтобы принять что-то успокоительное.
Успокоительное не находится, зато на кухни обнаруживается полупустая бутылка сильры. Щедро плеснув в бокал крепкий напиток, выпиваю его залпом
Даже начинаю кашлять и чуть не давлюсь собственным кашлем, когда по квартире разносится сигнал вызова.
Может, Дина что-то забыла?
Но у лифтов под дождём мокнет не Дина, а Ксанор. Я отвечаю на его вызов и жду, когда Тёмного принесёт ко мне прозрачная капсула лифта.
— А как же деловая встреча? Уже закончилась? — давлю из себя улыбку.
— Деловая встреча сорвалась, а я как идиот целый час торчал в баре вдали от желанного и прекрасного.
Улыбка у младшего Хороса получается куда лучше моей. Проведя рукой по волосам и стряхнув с них капли воды, он приближается ко мне и целует в губы, после чего шепчет мне на ухо:
— Я к тебе с предложением, малыш. Как ты смотришь на то, чтобы перевести наши отношения на новый уровень?
— На новый? — осторожно переспрашиваю я. Пытаюсь отстраниться, но руки Хороса держат меня за талию, слегка поглаживая.
Ксанор наклоняется ниже, чуть прикусывает мне мочку уха и искушающе шепчет, кажется, уже не спрашивая, а требуя:
— Я хочу заняться с тобой любовью, Эления.
Глава 10: Эления
Эления
— Боги, на нас все смотрят, — нервно говорю я, чувствуя себя под прицелом множества взглядов. Как тогда, на благотворительном вечере у Сольтов, с той лишь разницей, что сейчас я не у Сольтов, а у Хоросов, в их загородной резиденции, и гвоздём программы являются не антикварные украшения, а сонорина Эления.
Бедная, бедная сонорина Эления, вляпавшаяся в невесты.
— Один вечер, Ленни, — склонившись ко мне, ободряюще шепчет Ксанор. — Пара статей в журналах, и о нас забудут.
— Я только на это и уповаю, — отвечаю еле слышно, при этом честно стараясь растягивать губы в улыбке.
К нам подходит очередная пара приглашённых, жаждущая поприветствовать виновников торжества. Я продолжаю им улыбаться, с тоской провожая поднос с бокалами шнайса. Вернее, официанта с подносом, только что проплывшим мимо моего носа.
Мне точно надо будет выпить сегодня.
Поздравив нас с Ксанором, гости перемещаются в зал для приёмов. Да-да, в этой загородной махине есть отдельный зал только для приёмов. Ещё есть столовая. Размером как два зала для приёмов. Ничего другого я в этом далеко не скромном особнячке больше пока увидеть не успела. Ну разве что спальню, в которой переодевалась в своё роскошное вечернее платье. Светлое, с открытыми плечами и серебристой вышивкой, подобно морозным узорам растянувшейся по нежному шёлку.
Спальня…
В тот вечер мы решили (ну или я настояла), что наш первый раз не будет спонтанным. Понимаю, что у Хороса, насмотревшегося на прелести подосланной к нему феи, зачесалось одно место, и он, не теряя времени, помчался ко мне (хорошо, что не умчался куда-нибудь с ней), но я не стала отвечать на его спонтанный порыв. Сказала, что хочу, чтобы сказка продолжалась, и наша первая ночь стала особенной. К счастью, Ксанор согласился, и вот эта ночь уже почти наступила.
Сегодня после помолвки всё случится. Спасибо Гаранору, блестящему стратегу, подтолкнувшему брата к решительным действиям.
Сонор Хорос вместе с Фелисией к нам тоже подходили, чтобы поздравить и сказать, какая мы замечательная пара. Понятное дело, говорила всё это Фелисия, которая сегодня снова была самой собой: улыбалась светло и искренне.
Люблю её такую и совсем не люблю хмурую мину её жениха. Его люблю, а вот его мину не…
Я тут же обрываю эту мысль и испуганно замираю, осознав, о чём только что подумала. Какие слова, пусть и про себя, только что произнесла.
Всё, Ленни, сегодня ты, можно сказать, достигла дна.
— Кстати, скоро прилетят Дина с Литой, — ослепляя всех новоприбывших белоснежной улыбкой, как бы между прочим роняет мой жених, и у меня появляется острое желание пронзить его ногу шпилькой.
— Ксан! Я же просила! — теперь уже не шепчу, а шиплю похлеще трии. Куда там до меня Сивилле. — Не надо впутывать во всё это мою дочь!
— Вообще-то это не «всё это», а наша с тобой помолвка, а Лита скоро станет и моей дочерью тоже, — поправляет меня Тёмный, после чего с самым безмятежным видом пожимает руку какому-то мужчине. А когда тот от нас отходит, как ни в чём не бывало продолжает: — Пусть пресса сегодня оторвётся, зато потом вы сможете гулять спокойно, не боясь, что кто-то снова выскочит на вас из кустов.
— Ты должен был меня предупредить.
— Не забывай, и моя дочь тоже, — приобняв меня за талию, с нажимом напоминает Хорос.
— Ещё нет, — бурчу.
— Но скоро ею станет, так что успокойся и получай удовольствие от этого праздника.
— Сомнительное, я бы сказала.
— Согласен, малыш. — Рука высшего сползает с талии мне на бедро, мягко его оглаживает и возвращается туда, где ей и положено находиться в приличном обществе. — Настоящее удовольствие случится сегодня ночью.
От этого горячего шёпота по телу пробегает дрожь. А может, всему виной взгляд другого брата, который я ощущаю на себе даже сквозь толпу и расстояние.
Когда в холле не остаётся ни одного гостя, мы тоже перемещаемся в зал для приёмов. Здесь, как в старинном дворце, огромные стрельчатые окна, мраморные полы и море света в вычурных подсвечниках. Среди собравшихся снуют официанты с подносами, откуда-то сверху льётся ненавязчивая музыка. Вскинув голову, обнаруживаю источник чарующих звуков. Оказывается, здесь даже имеется ложа, как в каком-нибудь театре — в ней-то и расположились музыканты.