Требуется секретарь. Интим не предлагать!

Варшевская Анна

— Ну же! — сгибаю ноги в коленях, приподнимая, и он, наконец, медленно входит, заполняя до предела. Мы оба стонем в унисон — и срываемся в какую-то безумную пропасть, где есть только движение в такт, ускоряющееся и усиливающееся с каждым толчком, с каждым биением сердца. Он запускает пальцы мне в волосы, удерживая голову, я обхватываю его ягодицы, мы целуемся и кусаемся, как ненормальные, стонем, рычим, и приходим к финалу — почти одновременно, сходя с ума от невозможной, невероятной, ошеломительной близости.

Илья прижимает меня

к себе, не отпуская, и шепчет что-то на ухо, но я ничего не понимаю, слышу только дыхание, с шумом вырывающееся из горла, и колотящееся сердце… два сердца — его и своё.

— Мари, ты… — слегка отдышавшись, он всё-таки размыкает объятия, но продолжает лежать сверху, поглаживая меня по бедру. — Никогда так… за всю мою жизнь… — прижимается своим лбом к моему и закрывает глаза.

Я нежно обхватываю его лицо. И у меня никогда — думаю про себя, но тут же соображаю кое-что, от чего всё внутри замирает.

— Илья! — зову в панике, и мужчина быстро отстраняется, с испугом глядя на меня. — Защита!

Глава 28

Марина

— Как я могла быть такой дурой! — натягиваю на себя подобранную с пола футболку, одновременно судорожно пытаясь припомнить, а какой, собственно, у меня сейчас день цикла. — А ты чем думал?! — смотрю на Илью, который, перекинув через бёдра простыню, сидит на краю кровати. — Хотя можешь не отвечать! И так знаю, чем!

— Солнышко, пожалуйста, успокойся, — примирительно говорит мужчина, но я почти впадаю в панику.

— Успокойся?! Это не тебе потом, если что, рожать ребёнка! — ноги подкашиваются, и я плюхаюсь на пол, чуть не разрыдавшись. Илья тут же подрывается и подхватывает меня на руки, прижимая к груди.

— Не надо! Только не плачь! Ну, чего ты испугалась? — он садится обратно на постель и укачивает меня, как маленькую. — Во-первых, с одного раза далеко не всегда получается. Во-вторых, ты что думаешь, я тебя одну оставлю с ребёнком? Понимаю, о мужчинах у тебя мнение невысокое, но неужели я не заслужил хоть чуть-чуть доверия?

— Чем, интересно? — шмыгаю носом, но тут же понимаю, что не стоило так говорить. — Извини. Ты прав. Я психанула.

— Я понимаю, не извиняйся. Мне надо было подумать об этом самому, но… с тобой у меня просто мозги отключились подчистую. Прости, — Илья поднимает моё лицо за подбородок, нежно целует, и я отвечаю.

После крышесносного секса и адреналинового всплеска понимаю, что я тряпочка. Ничего не хочу — только спать. Делаю попытку выпутаться из объятий, но меня удерживают.

— Куда собралась?

— Спать, — зеваю в ответ.

— Ну так ложись! — Илья перекладывает меня на постель, ложится рядом и накидывает на нас одеяло. Улыбаюсь, глядя на него.

— Я хотел увидеть на твоём лице такую улыбку, — он целует меня в кончик носа и притягивает к себе, прижимаясь сильнее. — Спи!

Я хочу спросить, чем эта улыбка отличается от остальных, но не успеваю — вырубаюсь за секунду.

Утром

просыпаюсь раньше Ильи и, осторожно выбравшись из постели, ковыляю умываться. Никогда не понимала вот этого вот в фильмах — только проснулись, и сразу обниматься-целоваться. А зубы почистить? Да и душ принять неплохо бы…

Вот только на выходе из спальни меня сразу встречает скулящий Грэй.

— Ой, прости, хороший мой, — гляжу на часы, за окно — там уже утро в самом разгаре! Быстро собираюсь, беру поводок, Грэй вертится вокруг.

— Проспали и совсем про тебя забыли! Идём, погуляем!

Вывожу собаку, заодно забегаю в магазин, который есть на первом этаже — надо же завтрак приготовить. Не думая долго, покупаю творог — приготовлю сырники, пусть Илья попробует.

Вернувшись, кормлю Грэя и, наконец, залезаю в душ. Только под горячей водой понимаю, как же у меня всё болит! Вроде и не секс-марафон был, а всё равно… Губы расползаются в довольной улыбке. О, да! Одновременно чувствую, что каждая клеточка тела просто поёт от удовлетворения!

Заранее достала ещё одну чистую футболку из шкафа, натягиваю на голое тело после душа — трусики пришлось постирать, но, надеюсь, скоро высохнут — и иду готовить. Прогулка с утра на свежем воздухе добавила бодрости, мышцы разогрелись, так что пританцовываю, бодро замешивая творожную массу.

Отвлекаюсь и не успеваю среагировать, когда меня обхватывают руками и нежно целуют в шею, прокладывая дорожку от волос к спине. По коже сразу бегут мурашки, волоски встают дыбом — я разворачиваюсь в кольце рук, и губы тут же попадают в сладкий плен. Ох, как же Илья целуется! То нежно, как будто губами малину с куста срывает, а то как путник, утоляющий жажду в пустыне.

Сама прихожу в растерянность от своего романтического настроя, напрягаюсь. Мужчина тут же замечает это и отпускает меня, правда, придерживает за предплечья, поглаживая.

— Ты уже что-то готовишь? — произносит с улыбкой.

— Сырники, — отвечаю и тоже улыбаюсь. — Ты любишь?

— Твои — люблю! — произносит уверенно.

— Прогиб засчитан, — фыркаю и отворачиваюсь к плите.

— Я же искренне! — в голосе слышно возмущение пополам с обидой.

— Я знаю, — отвечаю успокаивающе, поворачиваюсь и опять обнимаю его за шею. Не стоит ему, наверное, пока говорить, что придётся привыкать к постоянному сарказму и шуточкам. Подруги меня не зря язвой называют.

— Ты мой эльф… Мари-элечка, — внезапно произносит Илья, уткнувшись носом в мои кудряшки, и я удивлённо приподнимаю брови. Так меня ещё не называли!

— Почему эльф? — отстранившись, смотрю на мужчину с любопытством.

— Не знаю, — он пожимает плечами, — просто как в первый раз тебя увидел, так сразу и подумал, что это за эльф тут стоит, — опять тянется за поцелуем, но я уворачиваюсь, отвернувшись к столу — а то никогда завтрак не приготовлю, есть же хочется!

— Давай я закончу готовить.