Требуется секретарша
Шрифт:
— Угу, — буркнул босс, уставившись в чашку, — метеорит было бы неплохо. Кстати, Валентина, вы сколько кусочков сахару сегодня положили?
— Три, как положено, а что? — насторожилась она.
— Но сегодня ведь вторник, — мягко напомнил он ей. — Значит, нужно было два положить. То-то я чувствую, что-то не то.
— Батюшки, а я думала, среда! — засуетилась она вокруг него. — Давайте чашку, я разбавлю.
— Ладно уж, завтра два положите, — великодушно разрешил он.
Ну и слава Богу. — Она смущенно за рделась и глянула на меня. — Все, Родион Потапович, можете смотреть, она уже подсохла…
Тут в прихожей раздался звонок, и я пошла открывать.
На пороге стоял сухонький старичок. На локте у этого высушенного гриба висел зонтик-трость. Посмотрев на меня выцветшими глазами, он проскрипел:
— Доброе утро. Сам у себя?
Решив, что это один из наших нештатных детективов, которых босс подкармливал время от времени, я пропустила его внутрь, со словами:
— Доброе утро. Какой замечательный у вас зонт! Боссу наверняка понравится.
Он прошел в кабинет, а я уселась за свой стол и включила компьютер, довольная, что избавилась от нудных наставлений. Но не успела еще программа как следует загрузиться, босс вызвал меня к себе. Я вошла, села в свое кресло и приготовила блокнот. Старичок, оглядев добротно обставленный кабинет, прокашлялся в костлявый кулачок и сказал:
— Растете, как я посмотрю.
— В каком смысле? — довольно засиял босс, выпрямив спину
— Ну, будка-то трансформаторная выросла, говорю, — охотно пояснил дед. — Сколько уже этажей?
— Пять, — буркнул разочарованно босс, возвращаясь в исходное положение.
— Во-во, я и говорю. А не свалится? Может, ее столбами подпереть, а то уж больно зыбко выглядит конструкция…
— Короче, отец, — перебил его Родион. — Вы сказали, что по делу пришли.
— А, ну да, как же! — Он поерзал в кресле, повесил зонт на спинку и виновато проговорил: — Я ваш сосед, между прочим, в соседнем доме живу, и давно к вам приглядываюсь, переживаю. Дамочка вот у вас очень даже интересная, — он скосил на меня глаза, но туг же отвел, увидев ледяное выражение моего лица. — Вот я и говорю, — вздохнул он, — что звонками меня замучили. Дай, думаю, зайду, посоветуюсь, люди о вас только хорошее вроде говорят, не то что про милицию. Вот и решил к вам…
— Семен Петрович, — перебил, поморщившись, босс, — еще короче.
— Хорошо, хорошо, только вы меня не перебивайте в другой раз…
— Попытаюсь.
— Дело в том, что меня в последнее время телефонными звонками замучили. То жена позвонит бывшая, знаете ли, и давай всякую чепуху молоть. То брательник из Саратова как насядет по десять раз на дню и травит про свою пропащую жизнь. А второй брательник, тот все больше ночью балует, алкаш проклятый, телефон ажио раскаляется. То Люба, сестра, привяжется, чтоб ей пусто было, прости Господи. Хорошо у меня бессонница да я не сплю, а как если бы спал? В общем, совсем замучили негодники, мочи никакой уже нет. Главное, раньше никогда не звонили, доброго слова от них не дождешься, а тут как с цепи сорвались, как сговорились, будто клапан у них открылся, пропади оно все пропадом! — Он вытащил платочек и аккуратно промокнул вспотевший лоб. — И ладно бы что-нибудь толковое говорили, по делу, а то все больше ахинею несут, словно из ума выжили. Так что очень вас прошу, Родион Потапыч, сделайте что-нибудь с моей бедой — сам я уж и не знаю, как поступать…
— По-моему, радоваться вам нужно, милейший Семен Петрович, — проворчал босс. — О вас заботятся, не забывают на старости лет, беспокоятся. Ничего страшного в этом не вижу…
— Ничего не видите?! — округлил глаза старик и посмотрел на меня. — Во дает, а! Посмотрел бы я на вас, если бы с вами такое приключилось.
Босс тоскливо взглянул на него, потом перевел взгляд на меня, но я только сочувственно пожала плечами, затем сказал деду:
— Думайте обо мне что хотите, но я действительно ничего дурного и противозаконного в этом не усматриваю. По крайней мере это не повод приходить сюда и жаловаться. Разбирайтесь сами со своими родственниками.
— И разберусь, — посуровел дед. — Обязательно разберусь, дай только добраться до них, окаянных! Но я пока на тот свет не спешу.
— В каком смысле? — опешил Родион, а я чуть не выронила блокнот.
— А что, я разве вначале не сказал? — растерянно пробормотал дед.
— Чего не сказали? — подался к нему босс.
— Ну, что все эти родственники давно умерли… Извините, склероз проклятый…
Мертвая тишина повисла в кабинете. Дед, смущенно смотрел в пол. Босс, у которого очки свалились с носа, застыл с открытым ртом, а я таки выронила блокнот вместе с карандашом и теперь тупо разглядывала все это на полу. Наконец, обретя дар речи, босс просипел:
— И как давно они умерли?
— Да уж пять лет, почитай. В один год отмаялись.
— И вы видели их трупы?
— А как же, сам всех и схоронил — больше некому было.
— А теперь, значит, с того света названивают? — спросил босс, окончательно придя в себя.
— Получается так, — старик уронил голову и громко засопел.
— А Наполеон, Гитлер, Македонский — эти не тревожат?
— Нет, эти не звонят, — вздохнул серьезно дед. — Да и откуда им, они ведь моего номера, наверное, не знают.
— А то бы небось позволили?
— А кто их знает, я теперь уже ничему не удивлюсь, — пожал тот плевами. — После такого-то…
— Ага, значит, вы уже не удивляетесь, что с покойничками по телефону болтаете! — торжествующе заключил босс. — Прекрасно. А в гости случайно они не напрашивались? Знаете, чайку там попить, водочки с солеными груздочками, а?
— Чудак вы человек, ей-Богу, — хихикнул дедок. — Как же они в гости придут, если я их сам схоронил? Они уж сгнили давно…
— Мария, ты слышала? Это я чудак-человек. Значит, по телефону, получается, это ничего, нормально, так, что ли?
— Кто их знает… Мне их секреты неведомы, на том свете свои порядки. Только ведь голос все одно сгнить не может — он же бестелесный, как я понимаю.
— Почему вы решили, что это именно ваши родственники?
— Что ж я, голосов ихних не знаю? — обиделся дед. — Слава Богу, сколько лет рядом, считай, прожили…
— Простите, а сколько вам лет?