Трефовый валет
Шрифт:
– Видите, здесь нет никого, кто мог бы вас осудить. Только несколько нянь со своими подопечными, какой-то поэт и одинокий пьяница, спящий на скамейке. Это не Гайд-парк, в котором гуляют люди из высшего общества. Здесь некому следить за соблюдением церемонных правил поведения. Здесь некому неодобрительно хмуриться, глядя, как хорошо проводит время благоразумная мисс Силвер. Улыбнитесь, мэм, ибо жизнь слишком коротка, и нужно наслаждаться днями, подобными нынешнему.
Капитан был прав – ее никто не видел, кроме белок. Она проведет еще одну ночь в удобной постели, еще один день будет вкусно
Элли подняла лицо к солнцу и улыбнулась.
Капитан тоже улыбнулся и остановился перед скамейкой.
Элли с удовольствием сидела и слушала щебетание птиц и детскую болтовню.
– А знаете, вы могли бы даже снять шляпку. Я никому не скажу, – проговорил Эндикотт. Собственную шляпу капитан держал в руке. – Смелее.
Нет. Это было бы слишком смело. По словам миссис Семпл, стоит отбросить одно правило, как другие посыплются, точно осенние листья. Если женщина ослабит шнуровку корсета, она ослабит и свои устои. Склоните ее спину, и вы склоните ее нравственный хребет. Если девушка улыбнется красивому незнакомцу, предостерегала миссис Семпл, то потом она бросится в его объятия, прося у него поцелуев. А после поцелуев… Ну да всем известно, что бывает после поцелуев.
Кажется, это известно всем, кроме Элли. О, она знала технику физического акта. В конце концов, ей было двадцать пять лет иона была начитанна. Однако она не могла себе представить женщину, которая теряет себя в объятиях мужчины так, что забывает о своих принципах, теряет чувство самосохранения, а потом и добродетель.
С миссис Семпл случился бы апоплексический удар, если бы Элли сняла шляпу. Миссис Семпл немедленно уволила бы ее.
И несмотря на то что Элли всегда считала миссис Семпл надоедой и занудой, забрасывать свою шляпку за мельницу она вовсе не собиралась, можно было лишь чуть при спустить ее на спину. Ведь она не собирается приставать к капитану и бросаться к нему на грудь. Хотя… провести пальцами по его волнистым волосам, по чисто выбритому лицу, наверное, было бы приятно.
– Вы согрелись, мисс Силвер? – спросил он, обеспокоенный частым дыханием Элли.
– Вполне. Мне очень удобно. Однако шляпку я все-таки не сниму.
Погуляв в парке, они вернулись домой, где их ждал ранний обед. Кажется, голодать в «Красном и черном» Харриет никогда не придется. Капитан – человек крупный, и еды ему требовалось много.
Когда Элли спросила, зачем им в очередной раз подали так много блюд, Даунз пояснил, что на войне никогда не знаешь, удастся ли тебе сегодня поесть, потому что обозы с провиантом сильно отставали от войска, если провиант вообще был. Солдаты и офицеры одинаково научились ценить регулярные трапезы и набитые желудки.
Капитан Эндикотт не считал, что нужно экономить на своих служащих, в отличие от многих работодателей. Пусть он не мог платить им столько, сколько хотелось бы, но кормить их он мог очень хорошо. Обед подавали в столовой для служащих, рядом с кухней под лестницей.
Элли могла бы настоять на том, чтобы поднос для нее и Харриет принесли им в гостиную. Но тем самым она могла бы оскорбить мистера Даунза, Дарлу, миссис Крандалл и остальных, не говоря уже о том,
Вот это и будет новой семьей Харриет, подумала Элли, – девушки, сдающие карты, и дамы полусвета. Да и обед со служащими станет для нее обычным делом. А ведь ее опекун мог бы иметь контору по чистке труб, не так ли? Может, игорный бизнес все-таки лучше?
Элли смотрела только в свою тарелку. На женщин, что сидели в дальнем конце стола, она даже не поднимала глаз. Хозяин занимал ее и Харриет рассказами о своем детстве и своем брате. Он также рассказал о своей пропавшей сестре и о том, почему в семье все считали, что она жива.
Капитан рассказал также о Молли Годфри, которая три года не снимала деньги со счета шантажиста, и о том, как сыщики и наемные детективы искали ее, но так и не смогли найти.
– Едва только клуб начнет приносить доход, я обшарю каждое швейное заведение в Лондоне, – продолжал капитан Эндикотт, – поскольку мы знаем, что Молли была швеей. Она могла бы обучить этому ремеслу и нашу сестру, свою приемную дочь. Ведь Шарлотте предстояло самой зарабатывать себе на жизнь. Правда, Лотти могла выйти замуж и поселиться в каком-нибудь городке. Кто знает, может, сейчас она шьет где-нибудь мешки для муки или для угля. Я надеюсь, что найду ее. Хотя и понимаю, что шансов у меня мало. Но если сестра живет в Лондоне, я найду ее. Чего бы мне это ни стоило.
И Элли поверила, что Эндикотт это сделает.
Кэллоуэй достал скрипку, женщины помоложе начали танцевать. Они научили Харриет нескольким па, а другие пели популярные песенки. Капитан и мистер Даунз присоединили свои голоса, и вскоре столовая наполнилась смехом и песнями. Повар танцевал с миссис Крандалл, капитан – с Харриет и с пышногрудой Дарлой. Элли от танцев отказалась, но подпевала, когда знала слова. Улыбка, которую послал ей капитан Эндикотт, была слаще сливок с вином и сахаром.
Потом, когда большая часть служащих ушла к себе или отправилась провести вечер в городе – Элли не хотела спрашивать где, – капитан принес книгу и начал читать вслух.
Элли была шокирована, а все остальные обрадованы, потому что капитан выбрал мрачную готическую повесть о таинственных замках, скрытых сокровищах, злых баронах и дерзких спасениях. Миссис Семпл считала подобные произведения делом рук дьявола и немедленно сожгла бы эту книжку в пурпурной обложке. Женщины ловили каждое слово, а у Харриет глаза были большие, как блюдца. Даже мужчины – Даунз, Кэллоуэй и повар, – притворяясь, будто наслаждаются своим элем, слушали внимательно. Также внимательно слушала и Элли, вздыхая над участью бедной девы и еще тяжелее – над испытаниями смелого героя.
Наконец капитан Эндикотт закрыл книгу.
– Завтра вечером продолжит мисс Силвер, – заявила Харриет, – а вы немного отдохнете.
Однако завтра вечером будет работать казино, а Элли покинет этот дом. Впрочем, никому не хотелось лишать ребенка удовольствия, поэтому все закивали и заулыбались и помогли убрать стаканы и тарелки.
– Правда же, это самый-самый хороший день в жизни? – спросила Харриет у Элли, когда та собралась отвести ее наверх укладываться спать.
Элли согласилась: