Трехкольт
Шрифт:
Какое-то время Анэка просто смотрела на спящую Кайоссу и витала в облаках, думая, как можно уйти от всех “малой кровью”, но получалось, что это неосуществимо так же, как неосуществимы пока что ее мечты о простой жизни в Майдаре, ведение быта и прочего хозяйства. Поход был важнее.
– Душа моя...
И все-таки Анэку занимал вопрос, почему она просто не может сейчас встать и уйти, что же так сильно привязало ее к Моране. Она терялась в догадках.
– Анэка!
А ведь еще все усложнил влюбленный в нее Артон. Если то правда, вряд ли она так просто уйдет. Она сама очень боялась, что кого-то она потеряет.
Рука Мораны скользнула по ее запястью. Она машинально одернула ее, и сосредоточила взгляд на лице попутчицы.
– Что с тобой, душа моя?
Анэка покраснела понял какой должно быть у нее растерянный вид.
– Все хорошо – вымолвила иллинка и ее взгляд хаотично скользнул по шее Мораны, и далее на плечо, на котором красовалась заживающая рана.
Она задумчиво потянулась к этой ране.
– Болит?
Морана перехватила ее холодную руку.
– Ноет немного, но это пройдет.
Кайосса улыбнулась и Анэка отвела взгляд.
– У тебя холодная рука, – сказала тихо Морана – она выдает твое волнение. Что-то случилось у тебя?
– Ничего совсем – сказала иллинка, пытаясь убрать свою руку из объятий руки Мораны. – Мне идти надо...
Анэка понимала, что действительно надо, впереди путь, по которому она пойдет одна.
– Бежишь? – почти прошептала Кайа.
Анэка резко повернула голову и ее взгляд впился в нежные глаза Кайоссы, смотрящие на нее.
– Мне надо.
Анэка забрала заплечный мешок, на мгновение остановилась в дверях, задерживая взгляд на Моране. Как ей сейчас не хотелось никуда бежать, как ей хотелось остаться, но она хорошо понимала, что это нужно сделать сейчас. Расстаться. Она мыслила, что этим расставанием сохранит жизнь Моране, такой родной и близкой ей. Иллинке казалось, что в то мгновение в ее глазах можно было прочесть все, как в открытой книге. Но она должна была уйти, ее звал долг и ее дорога.
Она еще постояла, а потом юркнула в приоткрытую дверь.
Морана молча проводила ее, после чего по-кошачьи спрыгнула с лежанки и взяла с лавки свою одежбу.
Артон разговаривал внизу со стражниками Джента, завидев выходящую из горы Анэку, он поспешил к ней.
– Доброе утро! Ты рано.
Анэка мельком взглянула на него.
– Я ухожу.
Артон тут же поравнялся с ней.
– Я попросил гридов нас сопровождать, они будут через три четверти солнечных шагов готовы. А Морана где?
Анэка поняла, что лучше сказать сейчас.
– Я иду одна...
Артон сглотнул и по-щенячьи посмотрел на нее.
– А как же уговор, что я буду защищать тебя?
– Нет никакого уговора, Артон, ты свободен. Иди выручать из Огайота своего отца, и пусть тебе сопутствует удача!
На сим Анэка резким движением оттолкнула Артона в сторону и пошла прочь.
Он догнал ее почти уже у выхода за пределы владений Джента.
– Значит ты не хочешь, что бы я сопровождал тебя до твоей цели? – не унимался парень.
– Я хочу, что бы ты спас своего отца – твердо сказала Анэка. – Иди.
Ей было тяжело принять это решение, но слава всем богам и Матери Земли, Артон не догнал ее через какое-то время. Это было несколько жестоко поступать так с ним, но другого выхода не было. И хотя на душе было тяжело, Анэка шла вперед. Нужно было достичь Алеаса до темноты.
Алеас представлял собой некий сгусток песка, горного камня и твердой глиняной земли, на которой рос разве что байдарник, жесткий горный покров напоминавший траву-мораву только намного жестче и зеленее. До Алеаса Анэка решила идти не по равнине Байаго, а Гридорским лесным массивом, так проще быть незамеченной до поры. Когда прошло уже достаточно времени в пути, она решила сделать привал. Жуя лепешку захваченную с собой, она вспомнила об Альго и сердце сжалось от того, что она совсем не знает где он и жив ли. И даже с Беаром она не попрощалась, решил, что так лучше будет. Вот только для кого не ясно.
Без Мораны было невыносимо тоскливо, Анэка просто решила не думать об этом, но мысли кружили в голове, не давая даже планировать дальнейший путь, когда она пройдет грозный Алеас.
Пока она шла по лесу, который плотно примыкал к горам, страха встретить брагов почти не посещало ее, а вот когда, после привала, она вышла на почти ровную поверхность, где далеко просматривается даль, сердце забилось учащенно, ожидая возможную опасность. Не подвело. За первым же валуном, пришлось обнажать свой меч. Рука соскучившаяся, по неравному бою, в один миг, легко рассекала одного брага за другим. Анэка даже не считала их, скорее сражалась думая в это время о другом, а точнее о другой. Когда она остановилась, вокруг нее лежали чуть более пол дюжины брагов, а с кончика ее клинка медленно капала кровь. Рука даже не дрогнула. Она посмотрела в голубое небо и прислушалась. Тишина. Именно она будет впоследствии сопровождать ее за Гридорский пролив. Она присела, одним легким движением вытерла меч о траву, и сунула его в ножны, а потом зашагала далее за Огайский склон.
Через двадцать дюжин взмахов орлиного крыла, иллинка поднялась на один из Огайский песчаный холм, с которого было довольно сносно видать Гридорский пролив, а перед ним осаду замка Алеас. Около двадцати тысяч воинов-брагов-острожников слились в один большой рой с палицами и железными мечами против магаров, гридов, иллинцев, борхов, ютлан (северные шуи, отколыши от вепсов) и других родов славной матери земли. Девушка вспомнила, как Джент говорил о долгой уже осаде Алеаса, бой держали магары с гридами и еще многие роды войск вепско-иллинский против многочисленных полчищ брагов, которые шли нескончаемым потоком на Алеас, пытаясь завладеть каймским золотом, которое являлось священным для магаров.
Иллинка вздохнула, ей придется вступить в этот бой, иначе не пройти, потому-что если обходить замок по стороне города Рута, она потеряет несколько дней пути, а это ей было ни к чему. В душе она верила, что сможет пройти Алеас, и чувствовала в себе много сил, что бы это сделать.
В путь!
В бой она вступила без лишнего шума, проткнув своим мечом высокого брага насквозь, словно это был не человек, а пугало набитое соломой. Когда убитый острожник повалился на земь, перед ней предстала среднего роста девушка облаченная в латы, грозно взирающего на только что поверженного Анэкой врага. У девушки был широкий медный щит начищенный до блеска, который почти всю ее закрывал вширь и латы, очень ладной работы, а из-под шлема пробивались рыжие волосы.