Трехликая
Шрифт:
С кухни тянуло приятными запахами. Свежим хлебом, сливочным сыром, копченым мясом и птицей. Ароматы манго, груш и ананасов перебивали запахи жаркого и запеченной горбуши. Ковалль знал, чего нам с Танюшей захочется. Дочка вприпрыжку побежала на кухню, я двинулась следом, погруженная в воспоминания…
…Уютный ресторан в торговом центре. Вокруг суета: ребятня с тележками, суровые мамочки с выговорами и упреками, подружки, что приехали на общение-шоппинг, сладкие парочки в кафе и барах. Где-то гремит веселая музыка, а где-то
Пахнет хвоей, мандаринами, Новым годом и подарками. Где-то внизу статуи Дедов морозов встречают постояльцев возле эскалатора.
Мы сидим втроем на мягких диванчиках. За спинами – плетеный коврик с пампушками. Впереди столб, увешанный бронзовыми блюдами. По сторонам каменные подставки-загогулины с полочками, заставленными всяческими украшениями. Камушками в длинных ассиметричных сосудах. Шишками в корзинках разных размеров. Шариками, что висят на атласных бантиках.
Я, муж Максим и дочка Танюша. Малышка уплетает за обе щеки горбушу. Я отрываю кусочки поджаренной лепешки – и кладу в рот, откусывать пока не могу. Только что поставила на зубы брекеты. Муж смеется и подливает нам имбирного чая. Аппетитно жует теплое жаркое.
Эти минуты тихой радости, беззаботности в окружении близких ничто не заменит.
– Мама! Мама! – дергает за рукав Танечка. Я прихожу в себя уже на кухне. Дочка накладывает нам картофель-фри, ветчину, булочки и наливает чая. Из высокого, пухлого глиняного чайника с изящными узорами в виде иероглифов льется ароматный травяной напиток, наполняя кухню ощущением уюта.
Надо привыкать к новому дому. Я смахиваю с глаз непрошенные слезы и нежно поглаживаю по плечу Танюшку. Еще не привыкла к ее нынешней взрослости. Раньше трепала по русой макушке. А теперь дочка практически подросток, и обращаться с ней нужно соответствующе.
– Все будет хорошо, успокойся, мамочка! – Она продолжает за мной ухаживать. Сажает за стул и деловито приносит приборы. Я беру в руки резную вилку с ножиком и смотрю на дочку, что устраивается напротив. Боже! Она ведь совсем уже взрослая. Все умеет, понимает, сочувствует и поддерживает. Знает, когда лучше хранить молчание, а когда слово дороже алмазов.
Маленькая девочка, лишенная детства. Впрочем… слава богу, что мы выжили. Думаю, лучше на этом сосредоточиться.
Жить бедами прошлого – плохая примета.
Я отбрасываю размышления, и мы с Танюшей обедаем.
За окнами полдень сменяется вечером. Деревья утопают в призрачных сумерках, но тут же вспыхивают неведомые лампочки. Откуда они взялись? И на чем пристроены? Вглядываюсь в живописный пейзаж за окнами.
Господи! Да это же летучие фонарики! Круглые, похожие на ландыши и колокольчики, они парят в воздухе и разгораются. Словно стайка гигантских светлячков в небе. В поместье Ковалля становится светлее. И вскоре день не отличить от вечера.
– Мама! Ты только посмотри, как красиво! – воскликнула Танюша и отставила чашку. – А Ковалль, между прочим, и не такое умеет!
– Откуда ты столько про него знаешь?
– Я же рассказывала, мы много общались! Он тебе обязательно понравится, правда! Он классный! А Мей какой-то немного, эм… странный. И я боюсь, что ты его пара.
– Боишься? Пара? Что это значит? – поразилась я, отвлекаясь от созерцания.
Так. Это же магический мир с оборотнями. В книгах у них, и правда, есть пары. Единственные и неповторимые мужчины и женщины, что способны составить счастье двусущему. Неужели так и есть на самом деле?
Танюша подмигнула и ухмыльнулась.
Стоп! Тогда почему Мей так нервничал? За что собирался передо мной извиняться? О чем намекал Ковалль в моей грезе? Я снова запуталась с этими тайнами. Танюша посмотрела внимательно, с хитрецой, снова подмигнула и резюмировала:
– А ты задай вопросы Коваллю, он пояснит все, что непонятно. Он в этих мирах лучше всех разбирается.
Кажется, дочка всерьез уверена, что первородный – наша личная энциклопедия. Заодно – охрана и счет в банке. С другой стороны, делать все равно нечего. Нужно же как-то прояснить обстоятельства.
– И пара у оборотня, как в книгах, единственная? – внезапно спросила я у Танюшки. Словно девочке известно гораздо больше. Она пожала плечами и задумчиво обронила:
– Не уверена. Но вроде бы так и есть. По-моему, они спокойно могут жениться, заводить детей и жить себе счастливо. Но если неожиданно встретили пару – все, только с ней и ни с кем больше.
– А если пара полюбит другого?
Танюша посмотрела так загадочно, будто намекала на нечто конкретное, но ответила очень туманно, уклончиво:
– Насколько я знаю, ничего не поделаешь. Но Ковалль, возможно, расскажет больше.
Я задумалась – стоит ли у него спрашивать. Интуиция кричала, что лучше не надо. Но любопытство подначивало и подначивало. В итоге я решила – как повернется. Погуляем, пообщаемся, а там уж посмотрим – куда нас непринужденная беседа выведет.
– Мама, а вы идите без меня прогуливаться! – внезапно с загадочным видом предложила Танюша.
Я посмотрела на дочку вопросительно. Танюшка невинно хлопнула ресницами и улыбнулась хитровато-застенчиво. Вот ведь маленькая интриганка выросла!
– Я посижу, поиграю на компьютере. Поместье Ковалля я уже видела. Он пару раз забирал меня из лаборатории, и мы тут гуляли по нескольку часов.
– На каком компьютере? – удивилась я. Ничего похожего в комнате не заметила.
Танюша допила стакан чая и потянула меня в спальню-гостиную.
Я наблюдала и удивлялась, радовалась, что дочка настолько освоилась. Танюша деловито подвинула стол, нажала какую-то кнопку под столешницей… и передо мной появился призрачный монитор, а следом такие же клавиатура и мышка.