Трехтысячелетняя загадка
Шрифт:
При скудности источников, сохранившихся от той эпохи, около 1000 лет назад, толкование их по необходимости произвольно. Оно носит характер «версий» и фактов, их подтверждающих. Я изложил одну такую «версию» — условно говоря, версию «хазарского ига». Разумеется, она не общепринята. Например, в статье В. В. Кожинова, на которую мы ссылались, цитируются и авторы, возражавшие против этой концепции.
Так или иначе, но история Хазарии оказалась связанной с судьбой нашей страны, хотя бы ввиду параллелей между Советским Союзом в первые послереволюционные десятилетия и древней Хазарией. Власть иудейской верхушки над аборигенами, как она сложилась в Хазарии, — ведь это как раз то обвинение, которое бросали коммунистическому режиму его враги. (И, к сожалению, такие параллели иногда развивались на очень примитивном и тенденциозном уровне.) Во всяком случае, хазарская тема в Советском Союзе долго была «неудобной», если не прямо опасной. Например, Л. Н. Гумилёв рассказывал мне, что книга М. И. Артамонова, на которую
Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962. Переиздание: Санкт-Петербург 2001.
Артамонов М. И. Очерки по древнейшей истории хазар. Л., 1936.
Гумилёв Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989.
Кожинов В. В. На заставе богатырской. М., 1993.
Кожинов В. В. Творчество Илариона и историческая реальность его эпохи: Альманах библиофила. М., 1989. Вып. 26,
Тихомиров М. Н. Русская культура X-XVIII веков. М., 1968.
Лихачёв Д. С. Величие древней литературы: Памятники литературы Древней Руси. XI — начало XII в. М., 1978.
Плетнёва С. Хазары. М., 1986.
Плетнёва С. Кочевники Средневековья. Поиски исторических закономерностей. М., 1982.
Глава 6
Роль в развитии капитализма
Генезис современного капитализма (и, в частности, роль в нём евреев) был предметом детального исследования Вернера Зомбарта. Капитализм предполагает капитал, а капитал, утверждает Зомбарт, в позднее Средневековье и в начале Нового времени, был в значительной степени в руках евреев. Он приводит свидетельства множества авторитетов.
Кромвель, Кольбер, бургомистр Антверпена, городской старшина Бордо, сенат Венеции — все сходятся на том, что у евреев большие богатства, привлечение евреев способствует росту экономики в эпоху складывающегося капитализма, их изгнание — упадку. Изгнание евреев с Пиренейского полуострова характеризовалось современниками как «исход капиталов». Современники часто говорят, что «евреи ввозят деньги в страну», — а это было первой предпосылкой развития капитализма.
И действительно, как считает Зомбарт, богатства евреев были исключительно велики, гораздо больше, чем обычно полагают. Мы приводили в одном из предшествующих параграфов ряд свидетельств, касавшихся эпохи Средних веков. Но то же верно и для более позднего времени. В XVII-XVIII вв. голландские евреи, в основном выходцы с Пиренейского полуострова, были знамениты своим богатством. Барон Бельмонте, хеер де Пинто, хеер д’Акоста принадлежали к числу богатейших купцов и финансистов Голландии. Они владели блистательнейшими дворцами Гааги и Амстердама, особенно поражавшими воображение при сравнении с домами бережливых голландцев. Во Франции говорил и «богат, как еврей». Особенно богатый материал Зомбарт приводит по Германии. Например, во Франкфурте-на-Майне среди богатых людей, обладавших доходом более 15.000 флоринов, евреи составляли в 1593 г. 7,5%, в 1607 г. — 17,5%, в 1618 г. — 20%.
Но гораздо оригинальнее мысли Зомбарта по поводу того, какой характер участие евреев придало развитию западноевропейского капитализма. Он считает, что евреи создавали предпосылки для развития капитализма современного типа путём разрушения патриархальных принципов «традиционного» общества. По мере увеличения их роли в хозяйственной жизни на них со всех сторон раздаётся всё больше и больше жалоб. Их обвиняют в том, что они «лишают пропитания жителей страны». Жалобы поразительно стереотипны и многочисленны: из Англии, Франции, Германии, Швеции, Польши… Обычно евреев обвиняют в «обмане». Но, главным образом, подразумеваются неформальные правонарушения, а разрушение обычаев, норм морали в области торговли — традиций, сложившихся в христианском обществе.
Здесь необходимо изложить сводку общих взглядов Зомбарта на развитие капитализма. Собственно, «капитализм» — весьма расплывчатое понятие. Ряд выдающихся историков — Эдуард Мейер, Макс Вебер, М. И. Ростовцев — уверяют, что основные элементы, составляющие капитализм: капитал, наёмные рабочие, рынок, производство на продажу и т. д. — существовали в самых разных обществах: Вавилоне, античной Греции, Риме и т. д. Они, в принципе, могли создавать самые разные комбинации, и только в Западной Европе и США они сложились в некоторое совершенно особенное, ни на что другое, бывшее в истории, не похожее общество. Вот его-то происхождением и анализом и занимался Зомбарт. Он делит развитие капитализма на две фазы, которые называет «ранним капитализмом» и «высокоразвитым капитализмом». Последний его и интересует, и в его развитии в очень специфическом направлении, как он считает, решающую роль играли евреи. Он стал доминировать с XIX в., но за несколько столетий до этого вырабатываются определённые его черты.
Сущность «высокоразвитого капитализма» Зомбарт видит в том, что человек теряет свою роль как цель хозяйственного процесса, как «мера всех вещей». Создаются новые «индивидуальности» — тресты, предприятия, и их отношения, их интересы, а не отношения и интересы реальных людей, доминируют в экономической жизни. Например, при раннем капитализме предприниматель ставил себе вполне определённые жизненные цели: разбогатеть, обзавестись поместьем, домом и т. д., а достигнув этих целей, выходил из хозяйственной и экономической деятельности, причём именно такое поведение воспринималось всеми как «нормальное», «разумное». При развитом же капитализме единственной целью является рентабельность и доход предприятия, а эти цели не имеют предела, процесс становится бесконечным. Зомбарт приводит яркие высказывания крупнейших предпринимателей (Карнеги, Ратенау и др.), рассказывающих, как сама логика производства заставляла их беспрерывно расширять свои операции, хотя это не входило в их планы и не определялось их личными интересами.
Всё увеличивающаяся скорость изменений хозяйственной жизни достигает в развитом капитализме такого предела, что традиция, нарушенная каждым конкретным изменением, не успевает восстанавливаться. В результате, капиталистическому предприятию чуждо всё органическое, естественно выросшее, основанное на опыте человечества. Оно чисто рационалистически конструируется, является искусственным механизмом. Конкретно это осуществляется благодаря процессу, который Зомбарт называет «подчинением хозяйственной жизни торговым операциям». Вексель, ценные бумаги, биржа придают развитому капитализму анонимный, безличный характер. Если раньше, например, долг имел характер отношения двух конкретных людей, кроме денежной стороны включал в себя и чувство благодарности, то в форме векселя он отрывается от человеческих отношений, полностью теряет личный характер. А биржа, «рынок ценных бумаг», подчиняет этому новому духу всю хозяйственную жизнь в национальном и мировом масштабе.
Возникшее в средние века и сохранившееся в раннем капитализме мировоззрение исходило, беря за модель земледелие, из представления об «участке», с которого человек имеет право «кормиться». Это могла быть и определённая сфера деятельности, которую охраняли, например, гильдии и цеха. В связи с этим считались морально недопустимыми все приёмы, имевшие целью получить прибыль за счёт другого — посягательство на его «участок». Например, реклама или конкуренция с понижением цен, тем более продажа ниже себестоимости для захвата рынков. Часто отвергалось применение машин, так как они могли многих лишить работы. Все виды подобного поведения считались «нехристианскими» (unchristlich). Основой было представление о «справедливой цене», которая давала бы возможность производителю поддерживать традиционно сложившийся уровень жизни. Стремиться к большему, повышая цены или увеличивая размеры деятельности, считалось, как правило, неморальным и бессмысленным. В связи с этим рабочее время было ограничено, было много праздников (до 1/3 года), люди не торопились. Традиционными чертами делового человека считалась медлительность, степенность; говорили, что торопятся и суетятся бездельники.
Высокоразвитый капитализм разрушает эти «патриархальные» черты. Более того, антитеза почти каждой из них относится к числу его самых характерных признаков, обеспечивающих его сказочную производительность: неограниченная конкуренция, свобода торговли, реклама, принцип «время — деньги»… За эту производительность приходится, однако, расплачиваться тем, что человек подчиняется интересам и логике развития «организаций», теряет чувство своей значительности, осмысленности своей жизни. «Капитализм — это деконкретизация мира, сведение его к абстрактному принципу денег; разрушение конкретности, многообразия», — формулирует Зомбарт. Капитализм добивается продуктивности, о которой люди предшествующих веков не могли и мечтать, заменяя живой человеческий труд и самого человека машиной, но зато человеческое общество он приспосабливает к машине, делает его стандартизованным и механизированным.