Тренинг для любовницы
Шрифт:
— Передел власти?
— Что-то в этом роде, — пробурчал следователь. — Но скорее воцарение нового божка. Не понимаете?
— Нет.
— В этой общине вроде бы всем заправлял Апостол Иисус — в миру милейший господин Звенягин. Так?
— Верно.
— Но мы навели справки, он не мог бы затеять это дело с общиной просто из-за финансов. Вернее, в силу отсутствия у него оных.
— Как это?
— Не было у нашего господина Апостола денег на раскуртку, вот что! Кто-то ему их дал. И этот кто-то ловко управлял и самим Апостолом, и всеми другими членами общины. Вот что я хотел вам сказать. И о чем хотел предупредить. На мой взгляд, это очень важный факт.
Подруги молчали и сосредоточенно думали. Оказалось, что противник куда значительней и страшней, чем им представлялось. И главное, они решительно ничегошеньки не знали о нем. Кто он? Один или это группа людей? Каковы их планы? И главное, зачем им все эти убийства? Апостола в том числе.
— Чертовщина какая-то, — выразительно произнесла Кира, когда они вышли от следователя и уселись в маленьком тихом кафе, чтобы выпить по чашке эспрессо.
Обеим хотелось как-то освежить, можно даже сказать, прополоскать свои мысли, а крепкий натуральный кофе годился для этого как нельзя лучше.
— И не говори — чертовщина, да и только!
— И мы должны в ней лично участвовать.
— Угу.
Кира покрутила перед собой крохотную чашечку с густым черным напитком, разглядывая ее со всех сторон. Увиденное ее удовлетворило. И, прикрыв глаза, она поднесла чашку ко рту. Втянула в себя божественный запах и услышала:
— А этот следователь с тебя глаз не сводил.
Кира все же сделала глоток. Но вкуса напитка уже не ощутила. Слова подруги полностью вывели ее из кофейного транса.
— Ты думаешь?
— Будто бы сама не видела!
— Видела, но подумала, что мне чудится.
— Нет, нет. Он прямо весь дергался, когда говорил о том, какие опасности нам с тобой могут грозить. Вернее, тебе могут грозить. Моя-то судьба его как раз не слишком взволновала.
— М-м-м, — промычала Кира, пунцовая и польщенная. — Он мне и самой нравится. И если бы еще не плел за моей спиной какие-то свои делишки…
— Ой, ой, ой! Можно подумать, ты сама поступаешь иначе!
— Так ты думаешь, что я ему нравлюсь?
— Ну, глаз он на тебя положил, это точно.
Кира задумалась. Мысль о том, что следователь положил на нее глаз, ей пришлась по душе. Глаза у Еремея были красивые. Но долго предаваться романтическим мечтам Кира не захотела.
— Давай не будем об этом пока говорить. Как поется — «первым делом, первым делом самолеты, ну, а девушки, а девушки потом».
— Вот! — удовлетворенно кивнула Леся. — Ты уже и запела. Первый признак, что сама влюбилась! В рыжего следователя!
— Не мели чушь!
— Не мечтай меня обмануть! Вижу тебя как облупленную!
— Леся!
— Кира!
— Давай о деле!
Леся лукаво улыбнулась краешком губ, показывая, что ее все равно не обманешь.
— Ладно, давай.
Кира допила кофе. И с трудом отогнав от себя образ влюбленного Еремея, заговорила:
— Предлагаю уже сегодня отправиться в дом Апостола.
— А это удобно?
— Неудобно писать на потолок!
— Но у людей похороны!
— Похороны — дело общественное. А мы часть их общества.
— Да?
— Да, и не забывай этого. Нас Апостол лично принял в их общину. Надеюсь, ты это помнишь?
— Забудешь такое!
— Вот, а раз так, сегодня же поедем к ним. Предложим свою помощь. И под этим предлогом останемся в доме.
— А дальше?
— Дальше видно будет. Если следователь прав, то новый хозяин общины должен появиться на сцене буквально со дня на день.
— На похоронах старого Апостола?
— Очень возможно, что именно там. И я не хочу пропустить его появление.
Похороны старого Апостола в отличие от похорон бедной Алены проходили торжественно и весьма пышно. Подруги не знали, собралась на них вся его община или это была только ее привилегированная часть, но в любом случае зрелище впечатляло. Траурная процессия растянулась на два квартала. Часть скорбящих ехала на своих машинах, для остальных наняли три автобуса.
Подруг никто и не думал гнать. Даже напротив. Устройство похорон взял на себя Митя. И потому они получились изысканными, но с легким налетом романтизма. Особенно подруг умилили венки, выполненные в форме розовых сердечек с трогательными надписями: «От любимого друга», «От жены», «От невесты».
— Валентинки, да и только, — покосившись на эти розовые пышные сердца, хмыкнула Леся. — Не слишком уместно на кладбище.
Кира ничего не ответила. Ей было некогда критиковать саму церемонию. У нее было дело поважней. Она стреляла глазами по сторонам, по лицам собравшихся, пытаясь вычислить преемника старого Апостола.
— Тут он должен быть, — шептала она себе под нос. — Тут. Сердцем чую!
Сердцем она там это чувствовала или другим каким местом, но оказалась совершенно права. Едва все скучились возле отверстой могилы в ожидании начала церемонии, как Кира сразу же обратила внимание на этого человека. У него было худое лицо, жилистое тело и сверкающие пронзительные черные глаза.
— Чисто сатана! — прошептала Леся, когда Кира указала подруге на этого человека.
Но не внешность была главным его козырем. Поважнее впечатляюще яркой внешности оказалось то, как по-хозяйски властно держался этот человек. При этом он казался куда более напряженным, чем все присутствующие. Видно, он не был до конца уверен в успехе.
— Зуб даю, этот человек еще сегодня себя проявит, — снова зашептала Кира. — Вот увидишь!
Затем зазвучали прощальные речи, в которых покойный выглядел эдаким ангелом с крыльями. Он оказался чистейшей души человеком, кристальной честности, высоких нравственных устоев, прозорливцем и чудотворцем, Божьим посланцем и истинным Мессией своего времени. А потом прозвучала фраза, которая заставила подруг насторожиться еще больше.