Тренировочный полёт (авторский сборник)
Шрифт:
Все это время они мотались туда-сюда из одиннадцатого века в двадцатый, монтируя фильм и производя его озвучивание в лабораториях студии. Спайдермэн со своими ребятами записывал музыкальное сопровождение в одном из павильонов. То и дело приходилось перепрыгивать назад в прошлое на один-два дня, чтобы использовать студийное оборудование чуть не все двадцать четыре часа в сутки, и не раз случалось, что одни и те же люди пересекали собственные временные траектории. Барни, сколько ни старался, никак не мог забыть трех профессоров Хьюиттов, оживленно беседующих друг с другом.
— Нет, ты послушай, — настаивал Чарли Чанг. — Я знаю, что все мы немного чокнутые оттого, что нам то и дело приходится пожимать руки самим себе, но я не это имею в виду. Я хочу спросить, почему мы снимаем фильм именно в этом месте Лабрадора?
— Потому что именно сюда нас доставил профессор.
— Совершенно верно. А почему профессор доставил нас именно сюда?
— Потому что это одно из тех мест, которые они с Йенсом осматривали в поисках поселений, — медленно ответил Барни. Сегодня вечером его терпение было поистине безгранично.
— Тоже верно. А теперь скажи, ты когда-нибудь задумывался над тем, почему Йенсу пришло в голову искать следы поселений именно здесь? Ну-ка, ответьте ему, профессор!
Хьюитт поставил на стол свой стакан и промокнул губы салфеткой.
— Мы решили осмотреть это место из-за раскопок, которые в начале 60-х годов проводил в этом месте Хельге Ингстад. Он обнаружил остатки девяти строений, и радиоактивный анализ древесного угля показал, что поселение существовало в самом начале одиннадцатого века, примерно в 1000 году.
— Теперь ты понимаешь, что это значит? — спросил Чарли.
— Объясни мне, — рассеянно ответил Барни, мурлыча про себя песенку «Викинги всегда идут вперед» — музыкальную шапку фильма, которую Спайдермэн наигрывал где-то за их спинами.
— Сейчас 1006 год, — сказал Чарли. — И в поселении Оттара построено девять зданий, причем два из них — всего лишь бревенчатые коробки, мы их сожгли для съемки фильма. Итак, здесь, в Эпавесском заливе, находится поселение норвежцев одиннадцатого столетия, потому что следы этого поселения были обнаружены в двадцатом веке. Таким образом, можно сказать, что во времени существует кольцо без начала и без конца. Мы прибыли сюда, чтобы оставить следы, находка которых заставит нас прибыть сюда, чтобы оставить следы, находка которых…
— Достаточно, — сказал Барни, поднимая руку. — Я уже слышал об этих кольцах времени. Через минуту ты будешь говорить мне, что все старые норвежские саги о викингах — сущая правда именно благодаря нашему фильму или что Оттар не кто иной, как Торфинн Карлсефни, викинг, который основал первое норвежское поселение в Винланде.
— Конечно, — раздался голос Оттара. — Это я и есть.
— Что ты хочешь этим сказать? — быстро мигая, спросил Барни.
— Я и есть Торфинн Карлсефни, сын Торда Лошадиная Голова, сын Торхильда Рупа, дочери Торда…
— Тебя зовут Оттар.
— Конечно, Оттар — имя, так меня зовут люди, короткое имя. Но мое настоящее имя — Торфинн Карлсефни, сын Торда…
— Я припоминаю некоторые саги о Карлсефни, — сказал Чарли. — Когда я работал над сценарием, мне пришлось перечитать целую
— Но ведь так зовут Слайти в нашей картине! — с трудом выговорил Барни.
— Подождите, это еще не все, — продолжал Чарли глухим голосом. — Я вспоминаю, что у Гудрид в Винланде родился ребенок, которого они назвали Снорри.
— Снорри, — прошептал Барни и почувствовал, как у него волосы встают дыбом. — Один из семи гномов «Белоснежки»…
— Я не понимаю, почему все вы так обеспокоены случившимся, — заметил профессор Хьюитт. — Вот уже несколько недель нам известно о существовании временных колец. То, что мы сейчас обсуждаем, это уже детали, речь идет всего лишь об одном таком кольце.
— Но что же это означает, профессор, что все это означает? — воскликнул Барни. — Если это именно так, значит, единственная причина, по которой викинги решили поселиться в Винланде, заключается в том, что мы решили снять фильм, показывающий, как викинги поселились в Винланде.
— Ну что ж, эта причина не хуже любой другой, — спокойно заметил профессор.
— Пожалуй, только к этому нужно привыкнуть, — пробормотал Барни.
Потом все говорили, что вечеринка надолго запомнится, и она продолжалась всю ночь до самого рассвета, так что на следующий день удалось сделать очень немногое. Однако напряжение заметно упало, и уже не было необходимости в том, чтобы работали все до одного. Люди разбились на маленькие группы и двинулись кто куда. Некоторые решили отдохнуть на Санта-Каталине, хотя большая часть людей хотела поскорее отправиться домой. Они исчезли, радостно размахивая над головой табелями рабочего времени, и в бухгалтерии «Клаймэктик студиоз» свет горел всю ночь.
Когда фильм был полностью окончен и была сделана копия, которую Барни аккуратно уложил в металлические коробки, в лагере оставалась всего лишь горстка людей — в основном шоферы, которые должны были транспортировать машины в двадцатое столетие.
— Боюсь, что нам нескоро удастся подышать таким же свежим воздухом, — сказал Даллас, глядя с холма на поселение викингов на берегу залива.
— Пожалуй, я буду скучать о чем-то гораздо большем, ответил Барни. — Только теперь начинаю понимать, что все это время я ни о чем, кроме картины, не думал, а сейчас, когда она готова, у меня такое чувство, что произошло что-то намного более значительное, чем нам представлялось раньше, ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Понимаю. Но не забудь, что наши парни увидели Париж только потому, что правительство послало их воевать с немцами. Что происходит, то происходит; вот и все.
— Наверно, ты прав, — заметил Барни. — Только не говори об этом вслух. Уж слишком это похоже на профессорские временные кольца.
— Что случилось с твоей рукой? — внезапно спросил Даллас.
— Похоже на занозу, — ответил Барни.
— Я попрошу медсестру ее выдернуть, пока она еще не закрыла свою лавочку.
— Ладно, только пусть поторопится, через десять минут трогаемся.