Тренировочный полет
Шрифт:
Джон-2 открыл глаза и почувствовал боль. Впрочем, вполне переносимую: он ведь твердо знал, что сумеет выбраться из переделки и спасти корабль. Аварийная заплата остановила утечку воздуха, и пока за счет резервных емкостей восстанавливалось нормальное давление, Джон-2 изучил состояние корабля. Вполне можно долететь на вспомогательном и ручном управлении. Нужно перенастроить приборы и кое-что отремонтировать, только и всего.
Когда давление достигло семи фунтов на квадратный дюйм, Джон-2 расстегнул скафандр и оказал себе первую помощь. Его до крайности удивили травмы, он не мог припомнить, как и когда умудрился так искалечиться. Впрочем, Джон-2 не был приспособлен для решения проблем подобного рода. Он быстро обработал мазью и забинтовал пострадавшие конечности, после чего вернулся к ремонтным работам. Что бы ни случилось, это будет успешный полет.
Джон даже не догадывался о том, что рядом постоянно находился безвестный спаситель – спящий и готовый пробудиться Джон-3. Джон-1 был уверен, что он сам и пассажиры обязаны жизнью Джону-2. Джона-2 такие вопросы вообще не интересовали. Вести корабль – вот его работа.
Джон-1 медленно выздоравливал в госпитале на Юпитере-8. Он не переставал дивиться способностям собственного тела: с такими-то повреждениями оно сумело выкарабкаться и спасти пассажиров. Боль беспокоила его еще долго, но это совершенно не огорчало. Не такая уж высокая цена.
Зато отныне он больше не лжец. Он все-таки был пилотом – пусть даже каких-то несколько минут.
Он знает, каково это – лицом к лицу со звездами.
Ремонтник
Перевод Г. Корчагина
У Старика сияла физиономия, а такое ликование всегда означало, что кое-кому придется несладко. Кроме меня, рядом не было ни души – легко догадаться, что несладко придется мне. Смелая атака – лучшая оборона. Памятуя об этом, я заговорил первым:
– Я уволился. Не трудись описывать грязную работенку, которую ты для меня припас. Ты говоришь не с сотрудником компании, а с посторонним человеком, которому не стоит раскрывать производственные секреты.
Старик еще пуще расплылся в улыбке, даже хохотнул, утапливая кнопку в пульте. Из паза выскользнула и легла на стол толстая пачка официального вида бумаг.
– Твой контракт, – сказал он. – В нем сказано, как и когда ты будешь работать. Он изготовлен из ванадиевой стали, этому материалу не страшен разрушитель молекулярных связей.
Одним молниеносным движением я подался вперед, схватил контракт и подкинул в воздух. Прежде чем листы упали, выхваченный мною «соляр» выпустил широкий луч и превратил их в пепел.
Палец снова нажал на кнопку, и выскочила другая копия контракта. Казалось невозможным улыбаться еще шире, но Старик с этой задачей справился.
– Надо было раньше тебе сказать, что документы у нас дублируются. – Он быстро написал несколько слов и цифр на секретарской пластине. – Вычитаю из твоего жалованья стоимость испорченного экземпляра, это тринадцать кредитов. Еще сто кредитов – штраф за стрельбу из «соляра» в помещении.
Я был полностью разгромлен; я обмяк; я ждал нокаутирующего удара. Старик заговорил, ласково поглаживая мой контракт:
– Этот документ исключает твое увольнение. Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо в будущем. А следовательно, я могу поручить тебе работу – уверен, она как раз на твой вкус. Ремонт. В созвездии Центавра отказал маяк. Это третья модель…
– Что еще за диковина?
Я чинил гиперпространственные маяки на всей протяженности обоих рукавов Галактики и был уверен, что знаю любые их типы и системы. Но никогда не слышал о конструкции, упомянутой Стариком.
– Третья модель, – со злорадством повторил он. – Я сам не подозревал о ее существовании, пока ребята из архивного отдела не раскопали спецификацию. Она лежала заваленная в самом дальнем углу самого дальнего склада. Это очень старая конструкция, еще земная, не иначе. А может, и самая первая, если учесть, что она установлена на одной из планет Проксимы Центавра.
Я принял из рук Старика «синьку», развернул ее и почувствовал, как глаза стекленеют от ужаса.
– Какой кошмар! Больше похоже на перегонную колонну, чем на маяк! Да у него высота с километр, не меньше! Я же ремонтник, не археолог. Этой горе мусора далеко за две тысячи лет. Давай забудем про покойника и построим новый маяк.
Старик склонился над столом и задышал мне в лицо:
– На постройку нового нужен год, и это слишком дорогое удовольствие. А наш допотопный раритет стоит на важнейшем маршруте. Из-за его поломки корабли сейчас делают крюк в пятнадцать световых лет.
Он выпрямился на стуле, вытер руки носовым платком и прочитал мне лекцию номер сорок четыре, которая называется «Чем долг перед компанией важнее твоих личных проблем».
– Официально мы «Отдел ремонта и техобслуживания», хотя больше подходит название «На живую нитку». Гиперпространственные маяки делаются если не вечными, то очень долгоживущими. Их поломки никогда не происходят случайно, а потому ремонт не сводится к простой замене детали.
Кому Старик это рассказывает? Парню, который мотается по ледяному космосу, пока сам он сидит на жирной зарплате в конторе с воздушным кондиционером?
– Как же я был бы рад, если бы дело обстояло иначе, – бубнил Старик. – Тогда бы я обзавелся целым флотом для доставки запчастей, целой армией сопливых подмастерьев для их установки! Вместо этого у меня дорогущие корабли, груженные снастями на все случаи жизни, и кучка безответственных вымогателей вроде тебя.
Я мрачно кивал, пока его указательный палец тыкал мне в грудь.
– Да я бы всех вас уволил в два счета! Кого ни возьми, он и космический лихач, и слесарь, и инженер, и солдат, и жулик, и все такое прочее. А чтобы выполнил простейшую работу, надо его стращать, подкупать, шантажировать и толкать бульдозером. Считаешь, что ты сыт по горло? А подумай, каково мне! Но корабли должны летать по своим маршрутам! Маяки должны маячить!
Услышав эту бессмертную фразу, я понял, что лекция закончена, и осторожно поднялся на ноги. Старик швырнул в меня папкой со спецификацией «третьей модели» и уткнулся в свои бумаги. Когда я уже был у порога, он поднял голову и снова наставил палец.