Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский
Шрифт:
– Что случилось? – Иван Иванович ободряюще стиснул похолодевшую от страха руку спутницы.
– Оставайтесь на местах, – тихо скомандовал ехавший справа от кареты начальник караула Домашев, – к нам приближается другая карета.
Действительно, впереди четко различались огни факелов.
– Мы же не могли опоздать? – смутился Бецкой.
– Возможно, они выехали пораньше и не стали ждать на дороге, – предположила Мария Семеновна. – Мне кажется, что в любом случае нам следует выйти из кареты и встретить Елизавету Петровну, как это предписано этикетом.
– Спешиться. Выходите, – выдохнул начальник стражи, – если это не они, будет случайным ночным путникам ноктюрн-загадка, кого тут так встречают. Теперь карет у у же можно было разглядеть, ее сопровождали шестеро конников с факелами.
Стражники выстроились перед Чоглоковой и Бецким, заставив их почти что сойти с натоптанной дороги, так что Мария Семеновна по нечаянности вступила расшитым мелким бисером сафьянным сапожком в раскисшую землю, неприятно. Кутаясь в теплую пуховую шаль, статс-дама с тревогой наблюдала за приближающимся экипажем. Ближе, ближе, как жалко, что в такой темнотище не разглядишь лиц! Карета, четыре лошади, неприметные дорожные одежды сопровождающих. Если бы эта встреча произошла утром, хотя бы на рассвете, не было бы так жутко. Когда до кареты осталось метров десять, стало понятно, что это не свита Елизаветы Петровны. Чужие. Стража плотнее сомкнулась перед дрожащими от осеннего холода Бецким и Чоглоковой, и без того идущие шагом лошади замедлили ход, сопровождающие с обеих карет обменялись между собой незначительными репликами. Мария Семеновна вздохнула, наблюдая как мимо них медленно проплыла желтоватая в свете факелов карета, из которой выглядывала, немало удивленная ночной встречей, девочка лет четырнадцати. Встретившись глазами с Марией Семеновной, она, должно быть, что-то крикнула, махнув платком. Но в следующее мгновение юную путешественницу заслонил едущий сбоку от кареты охранник.
Немало удивленная и заинтригованная произошедшим, Мария Семеновна только теперь заметила, что ее изящные сапожки промокли. Подав руку Бецкому, она поднялась в карету и села на свое место.
– Представляю, что подумала о нас эта юная особа, – рассмеялся Иван Иванович.
Мария Семеновна была подавлена. Что кричала незнакомая девочка? Кто она такая? Был ли в карете кто-нибудь из взрослых? В таком возрасте девчушку должны были сопровождать родственники или хотя бы служанка. Впрочем, не исключено, что они спали, в то время как девица маялась бессонницей.
– Девочку везли в сторону столицы. Хорошо вооруженная охрана и при этом без гербов? – должно быть, уловив настроение своей спутницы, первым заговорил Иван Иванович.
– Мне кажется, что разумнее было бы остановить этих господ и расспросить их, кто они и куда следуют, – неуверенно начала Чоглокова.
– Побойтесь бога, сударыня, мы же с секретной миссией, – теперь Бецкой казался чем-то раздосадованным. – Вот получится конфуз, если Ее Величество будет ждать нас на той проклятой развилке.
– Но девочка… мне показалось, что она просила о помощи? – Мария Семеновна чувствовала себя несчастной. – Елизавета Петровна будет в ярости, отчего мы ничего не предприняли. Во всяком случае, мне будет крайне неловко, рассказывая ей о сегодняшнем происшествии, признаваться, что понятия не имею, кто эта молодая особа и что ей было нужно от нас.
– Помощи? – удивился Иван Иванович. – По мне, так эта кляйне метхен, начитавшись любовных романов, возжелала дорожных приключений, о которых можно будет вспоминать долгими ночами. Во всяком случае, я ясно видел, как она бросила бутоньерку одному из наших бравых кавалеров. Расскажите лучше Елизавете Петровне о внезапном дорожном романе между неизвестной инфантой и юным офицером.
– Бутоньерку? Какая глупость! Я практически прочла по губам слово «помогите».
– Бутоньерка это была или нет, но один из наших охранников подобрал ее с земли, когда карета проехала мимо нас, – настаивал Бецкой.
– В таком случае я приказываю, чтобы вы немедленно добыли мне эту самую бутоньерку или что там такое вывалилось из кареты! – холодно потребовала Чоглокова, задетая уже тем, что Бецкой оказался более наблюдательным, нежели она. Впрочем, что-то в руках юной путешественницы действительно мелькнуло, сама Мария Семеновна приняла предмет за платок, но, когда между каретой и статс-дамой возник всадник, глазастый Иван Иванович умудрился разглядеть, как незнакомка бросила что-то на дорогу, а вот она, увы, нет.
– Можем мы остановиться буквально на секунду? – высунувшись из кареты, громко поинтересовался Бецкой у ехавшего рядом с дверью начальника охраны.
– Ночная ваза за софой, – отмахнулся от него Домашев.
– Не хотите останавливаться, поговорим так. Один из ваших людей только что подобрал нечто вывалившееся из той кареты. Мария Семеновна требует со всей поспешностью подать ей сей предмет, – строго сообщил Бецкой.
– Скажите, что я возмещу господину офицеру его стоимость или сделаю какой-нибудь другой памятный подарок, – желая сгладить неприятное впечатление, выкрикнула Чоглокова. И через минуту юный офицер протянул через ее окошко сильно пострадавшую от дорожной грязи шелковую розу, какими обычно украшают бальные платья.
– М-да… вот и проявляй после этого любопытство, – Мария Семеновна с отвращением бросила цветок на пол, поспешно вытирая руки о платок.
– За грязную розу вы можете презентовать не менее грязный платок, – со злорадной улыбкой предложил Бецкой.
Чоглокова задумалась на секунду и затем аккуратно вытащила из прически шпильку, головка которой была сделана в виде крошечного цветочка, в центре которого сиял настоящий бриллиант, и передала сувенир не ожидавшему такой высокой награды юноше.
– Примите же и от меня этот скромный цветок, как память о дорожном приключении, произошедшем этой ночью, – произнесла она с чарующей улыбкой, после чего закрыла шторку окна и блаженно откинулась на подушки. Настроение резко пошло на подъем. Теперь юноша будет уже грезить не случайной девочкой, повстречавшейся ему на дороге, а светской замужней дамой, особой, приближенной к Ее Императорскому Величеству. Что это может дать? Да ровным счетом ничего, быть может, проходя мимо склонившихся в приветствии офицеров стражи, она станет искать среди них сегодняшнего юношу, а он будет писать ей неуклюжие стихи или даже сложит пару песен. Впрочем, более вероятно, что она забудет о нем буквально на следующий день, так что только алмазная шпилька останется у несчастного, как свидетельство его так и не возникших отношений с прекрасной дамой.
Они минули три горящие бочки, отмечающие версты, когда карета свернула на развилку, у которой была назначена встреча.
ПРИ ВИДЕ ПРИБЛИЖАЮЩЕЙСЯ кареты Елизаветы фальшивые императрица и ее фаворит вышли из своего экипажа, а сопровождающие их офицеры спешились и, выстроившись с факелами, приветствовали государыню.
– Тебя не заподозрили? – Елизавета поцеловала Чоглокову в щеку, невольно отмечая, что кожа кузины холодна, точно лед. – Замерзла-то как, застудишься, на мне грех.