Третье поколение
Шрифт:
— С вашего разрешения: десять лет и три месяца строили Большое Кольцо, а интенсивность излучения на Земле и после этого продолжала повышаться, за исключением побережья Малой Азии и Северной Африки, ну и на Амазонке. В переселении на Большое Кольцо приняли участие всего полмиллиарда человек, то есть все, оставшиеся в живых.
— С тех пор нас уже шесть с половиной миллиардов. Если и дальше будем так плодиться, то уже сегодня надо думать о расширении Большого Кольца. Но, видимо, до этого не дойдет.
— Если позволите заметить: сэр,
— Не принимайте меня за идиота, я это тоже знаю. Не об этом речь. Речь о том… Вам скучно? (Кибер прекратил нервно подергивать ногой и поспешно извинился.) Конечно, вам скучно. Тогда ладно: что вы можете мне предложить?
— Я удручен, — сказал кибер, уважительно склонившись, — каждого, кто бы ни пришел сюда, я обязательно должен направить куда-то на работу. Так я запрограммирован. Конечно, я мог бы сменить программу, но это, так сказать, было бы неуместно. Раз уж так меня рассчитали, то я и должен быть нарядчиком.
— Очень правильно. Поэтому я и пришел сюда.
— Что вы умеете, сэр, если позволите спросить?
— Я довольно хорошо плаваю, хотя мой баттерфляй не безукоризнен; я человек веселого нрава и добродушный; думаю, у меня хватит смелости, чтобы ради какой-то большой цели рискнуть жизнью… — (Кибер позволил себе вежливо хмыкнуть.) — Ну что еще сказать? Люблю петь. Не достаточно? Ненавижу синтетический клубничный крем. Тоже не достаточно? Там, наверху, на Баффинском заливе, можно увидеть довольно сносного снеговика, я две недели его лепил…
Кибер покачал головой.
— Я придерживаюсь того мнения, сэр, что все это здесь, на Земле, не нужно.
Человек встал. Серые глаза его насмешливо блеснули, на обнаженном торсе заиграли мускулы.
— Внизу у ворот ждет моя лошадь, — усмехнулся он. — Я ее заарканил. Знаете, что такое аркан?
— Боюсь, сэр, что мои диоды могут пострадать, если…
— Не мучайте себя. Вы на это не запрограммированы…
— Но, сэр, лошади, если не возражаете, опасны. В результате Двухчасовой Войны появились такие генетические мутации лошадей, что…
— Знаю. И моя поначалу чуть не перекусила мне горло. Ну, а теперь терпит меня и на хребте. На галопе я попадаю в цель.
— Чем, сэр, если позволите спросить?
— Да, конечно, я ведь не сказал. Пращой. Я сделал пращу сам. Как она действует, тоже не знаете?
— Примитивная реализация основного баллистического принципа, — проворчал кибер. — Сожалею, сэр.
— Никогда не сожалейте, приятель. Лучше скажите, где я мог бы сделать что-нибудь полезное?
— Боюсь, сэр, что здесь, на Земле, нигде. Видите ли…
— Видите ли. Но если я уже явился, видите ли…
— Несомненно, сэр, непременно я должен вас куда-то направить. Вы обязательно хотите остаться на Земле?
— Почему бы и нет? Уже давно радиация здесь ниже уровня, опасного для человека.
— Несомненно, сэр, однако ваши претензии…
— Нет у меня никаких претензий.
— Ну тогда не могу предложить ничего другого, сэр: с вашего позволения, я направлю вас в резервацию одичавших киберов.
— Там совсем негодные экземпляры?
— К сожалению.
— И они никуда не годятся, эти чокнутые киберы?
— Именно, сэр. Вы нашли точное словечко.
— Хорошо. Я приведу их в порядок. Вы можете дать мне направление?
Кибер проводил мужчину до дверей. Там остановился и, склонив голову, смущенно произнес:
— Не разрешите ли один вопрос, сэр?
— Валяйте!
— Вы, если не ошибаюсь, родились на Большом Кольце?
— Конечно же. Где еще я мог родиться?!
— И я предполагаю, что еще никогда…
— Нет, никогда я не был в других местах. И не хотел нигде жить, кроме как на Земле. Побег сюда — для меня настоящая авантюра. Еще мой дед родился на Большом Кольце, где мы беззаботно живем, потому что все получаем отсюда и с других планет — спасибо, хорошо отлажена система киберов-роботов. Удобно живем, слишком удобно, ведь гравитация на Большом Кольце составляет лишь четвертую часть земной. Сто пятьдесят лет назад совет решил — и с тех пор так и повелось, — что самым большим авторитетом должны пользоваться у нас учителя физкультуры и спортивные тренеры. — Он насмешливо улыбнулся. — Знаете, друг, при такой гравитации намного легче прыгать — и в высоту и в длину… Только там…
— Но тогда уж… Там, наверху, видите ли, все идеально. Значит, если ничего не имеете против, совершенно нелогично, что вы…
— Для мозга кибера, конечно, нелогично. Это не укладывается в кибернетическую логику. Но вы привыкнете. Привыкнете, потому что я — только первый, но не последний. Будут другие, их будет все больше и больше, тех, кто тайно и планомерно готовит побег. В первую очередь они тренируют свои мускулы. Но не для того, чтобы там, наверху, стать чемпионами в прыжках в длину и в высоту… Будут другие, они бросят Большое Кольцо и вернутся, чтобы снова овладеть Землей. Надоело нам, третьему поколению, нежиться в теплой водичке. Понимаете? Да нет же, не понимаете! Но потом поймете, дружище. Когда-нибудь… В общем, смотрите: здесь, на Земле, у человека есть вес и все, что он делает, имеет вес. Поймите, невесомым не стоит жить… — Он дружески похлопал по плечу ошеломленного кибера, как будто имел дело с человеком, и сбежал по лестнице.
Кибер услышал, как внизу заржала лошадь, а потом удаляющийся топот копыт. Он покачал головой, надменно выпрямился и окликнул покорно ожидавшего маленького робота:
— Пришли-ка мне этого сумасшедшего модельера-математика!