Третье рождение Феникса
Шрифт:
– О каком печатном издании или редакции шла речь?
– насторожился Всеслав.
– Он называл?
– Вроде нет. Хотя… может быть, «Эхо» или… что-то похожее. «Эра»… Надо же, вылетело из головы! «Эко»… точно не скажу.
Ева решила налепить вареников с мясом и капустой - она давно собиралась это сделать, но все недосуг было. То одно, то другое… Домашнее хозяйство начало доставлять ей удовольствие, только когда из обязаловки превратилось в занятие по желанию. Прежняя
– Я не смогу, - говорила она, и ее глаза наполнялись слезами.
– Как только я почувствую себя женой, все очарование нашей любви пропадет. В силу вступят иные законы, и хрупкая ниточка доверия между мной и тобой разорвется.
Всеслав не видел в ее словах логики.
– Но ведь жениться или выйти замуж - всего лишь формальность, общественное условие, которое позволяет…
– Не говори так!
– перебивала его Ева.
– Меня тошнит от этих казенных фраз. И потом, разве мы не можем обойтись без формальностей?
Смирнов на время замолкал, но спустя неделю или две… принимался за свое. Обычно он затевал «сватовство» за едой. Сегодняшний ужин не был исключением. Ради такого случая сыщик не стал задерживаться и пришел ровно в восемь, с букетом цветов, шампанским и мороженым.
– Варениками пахнет!
– воскликнул он с порога, поспешно сбрасывая куртку.
– Как в детстве. Мама приехала?
– При чем тут твоя мама? Иди, мой руки.
Мама Смирнова занималась древней историей и находилась в постоянных разъездах. Недавно от нее пришло письмо, что она встретила одного человека - известного археолога Потапова, который предложил ей не только интересную работу, но также руку и сердце. И что они вместе уезжают в Венгрию, в свадебное путешествие.
– Вот видишь?!
– довольно улыбался тогда Всеслав, показывая Еве письмо.
– Мама наконец сделала свой выбор. Ты не собираешься последовать ее примеру?
– Почему ты хочешь непременно жениться на мне?
– недоумевала она.
– Разве нельзя просто любить?
Смирнов вздыхал, отводил глаза. Как ему объяснить, что…
– Ева!
– все же решился он.
– Твои родители живут в Перми. К бывшему мужу ты возвращаться не собираешься. Где ты будешь жить, если со мной что-нибудь случится?
– Что с тобой может случиться?
– Ну… специфика моей работы предполагает разные варианты. Например, меня могут убить. Разумеется, это только предположение… но все же давай примем его в расчет.
– Нет!
– заплакала Ева.
– Я не хочу так думать…
– Погоди. Я просто должен быть уверен, что ты не останешься на улице, что никто не выкинет тебя из моей квартиры. Ты понимаешь? Мне так будет спокойнее.
Ева смотрела на Славку, молчала. Он тогда так и не добился от нее вразумительного ответа. Может быть, сегодня за ужином…
Вареники оказались потрясающе вкусными, как и все, приготовленное Евой. Смирнов доедал вторую порцию, прикидывая, как лучше начать
– Хочешь шампанского?
– С варениками?
– Почему бы и нет?
– рассмеялся сыщик, открывая бутылку.
– Ты же коренным образом меняешь свою жизнь! Прочь предрассудки и надоевшие правила!
– Что?
– насторожилась Ева.
– Ты о чем? Опять о женитьбе?
Сыщик отпустил пробку, она громко выстрелила, пена с шипением брызнула на стол.
– Ф-фф-фу-у… - выдохнул он. Налил до краев высокие стаканы.
– Выпьем за твою фантастическую проницательность, которая лишила меня удовольствия сделать тебе очередное предложение… Как ты догадалась?
– Это было не трудно.
– Что, снова отказ?
– Но ведь ты еще ничего не предложил!
– подавила улыбку Ева.
– Перенесем сие знаменательное событие на другое время. Ты все испортила, - притворно рассердился Всеслав.
За окном стояла морозная синева ночи. Матовый абажур рассеивал по комнате зеленый свет. Пахло жареным луком и пролитым шампанским. В кухне засвистел чайник.
Ева легко поднялась, подошла к Славке, обняла сзади за плечи, прижалась лицом к его затылку.
– Какой ты упрямый, Смирнов. Будешь чай?
– Жасминовый…
Она отправилась заваривать чай с лепестками жасмина, а он положил себе на тарелку еще вареников. Вспомнился разговор с бывшей домработницей Мартова - ее упоминание о какой-то журнальной или газетной статье может быть и зацепкой, и пустышкой. Мало ли о чем шла речь? О рекламе продукции фирмы «МиМ», например.
На ходу дожевывая вареник, сыщик набрал номер домашнего телефона Тараса Михалина:
– Это Смирнов беспокоит. Вы размещали свою рекламу в печатных изданиях, Тарас Дмитриевич?
Тот не сразу понял, о чем его спрашивают.
– У нас есть менеджер по рекламе, - растерялся он.
– А в чем дело?
– Могу я поговорить с ним?
– Да, конечно.
– Еще вопрос, - добавил сыщик.
– Господин Мартов имел отношение к каким-нибудь печатным изданиям?
На том конце воцарилось молчание.
– Вообще-то нет. Хотя… возможно, в молодости он и печатался. Мы ведь занимались журналистикой, учились этому. У Феликса могли быть какие-то писательские опыты. Мне, например, удавалось публиковать свои статьи, пока я не потерял к ним интерес.
– А о чем вы писали?
– В основном о спорте, - ответил Михалин.
– Эта тема мне наиболее близка и понятна. Что касается Феликса… то он увлекался политикой, международными делами. Наверное, о чем-то подобном и мог писать. Только прошу: отнеситесь к моим словам как к предположению. Это было давно - учеба, работа репортером, телевидение… все уже быльем поросло.
– У господина Мартова в последние полгода не появлялось желание снова написать статью, сделать репортаж?
– Во всяком случае, мне он ни о чем таком не говорил, - вздохнул Тарас.
– Впрочем, не исключено. Иногда он в шутку предлагал издавать журнал для мужчин - нечто вроде «Плейбоя» со спортивным уклоном. Мы смеялись, и все. Но если бы Феликс решил вернуться к журналистике, он бы не стал этого скрывать. Зачем?