Третий путь
Шрифт:
Они вошли в комнату и закрыли за собой дверь. Лена достала пальчиковый фонарик и посветила. Неожиданно яркий для сумеречного зрения девушек луч фонарика осветил совершенно пустые комнаты.
– С ними что-то случилось, – помертвевшим голосом сказала Лита. – Комнаты освобождают от всего только со смертью хозяев, да и то, если не осталось близких родственников.
– Мы должны узнать точно. Как это можно сделать?
– Можно найти моего брата, его комната совсем рядом. Только потом его надо заставить все забыть. Сможете?
– Конечно.
–
На этот раз на стук Литы дверь открыл заспанный юноша лет семнадцати на вид.
– Лита? – удивился он. – Когда это ты успела вернуться? И кто это с тобой?
– Слишком много вопросов, – меч Лены уже перекочевал из-за спины в ее руку и сейчас своим концом касался горла парня. – Будь умницей и веди себя тихо. Тогда у тебя есть все шансы дожить до утра. В комнате есть посторонние?
Косясь на меч у горла, он отрицательно покачал головой, порезав себе при этом кожу.
– Идиот, ты чего головой дергаешь? Сказать не мог? Давайте все внутрь.
В довольно бедно обставленной комнате, куда она под конвоем ввела брата Литы, был только один стул, на который к тому же была в беспорядке набросана одежда мага.
– Как его зовут? – спросила Лена, свободной рукой сбрасывая одежду на пол и освобождая себе стул.
– Осот.
– Значит так, Осот. Сейчас ты правдиво и в темпе рассказываешь нам, что случилось с родителями Сержа. И не вздумай дергаться: я тебя в любой момент могу прибить десятком разных способов без всякого оружия, Литу только не хочу расстраивать. Да расслабься ты. Если не будешь делать глупости, то останешься цел и невредим. Лита, залечи ему царапину, а то он все перепачкает кровью, а завтра будет гадать, что же с ним такое случилось.
– Вы сотрете мне память? – спросил начавший приходить в себя Осот.
– А у тебя есть другие варианты? Не бойся, сотру только эпизод с нашим участием, остальное не пострадает. Так что там с семьей Сержа?
– Их всех убили по приговору Совета за несогласие с политикой дома.
– Когда?
– Вчера утром.
– Так, – Лена задумалась. – Значит, они убили родственников члена нашего дома. Что может быть с вашей семьей, если узнают, что Лита осталась в доме Раум вопреки воле Совета?
– То же самое. У нас очень строгие правила.
– Значит, поступим таким образом. Память я тебе стирать не буду. Сейчас я тебя просто усыплю, а завтра поговоришь с родными. Время уйти у вас будет. Надеюсь, твои родители – умные люди. Отсюда до наших границ лиг двадцать, на лошади часа полтора пути, если не ехать шагом. Я предупрежу патрули, и они дня три-четыре будут дежурить поближе к границе. Вас встретят и, если будет погоня, прикроют. Вас всех примем без проблем. Жить у нас гораздо лучше, чем в вашем гадючнике, вон Лите понравилось. А в общем, как хотите, я никого убеждать не собираюсь.
– Осот, – тихо сказала Лита, – приходите. Там очень хорошо и интересно жить, ты не пожалеешь.
– В любом случае, – сказала магу Лена, – если не решитесь уйти и останетесь целы, постарайся откосить
Лена оголила рукав и вызвала печать.
– Сейчас ты ляжешь спать, – сделала она внушение впавшему в транс парню, – а утром поговори с родителями и сестрой.
Обратный путь занял еще меньше времени и обошелся вообще без происшествий, и вскоре Лену уже тискал радостный Петр, а она безуспешно пыталась расстегнуть пряжку и сбросить ножны с мечом, которые от объятий мужа больно врезались в спину.
Город Москва
– Мне страшно, Сережа, – мать стояла перед зеркалом, из которого на нее смотрела пожилая женщина лет пятидесяти. – Мне страшно, что я сплю и сейчас проснусь опять старой развалиной. И мне страшно за тебя. Если она может такое, и это когда-нибудь станет известно другим, у тебя ее отберут. И не помогут ни твои деньги, ни связи. Когда дело касается такого, нельзя положиться даже на друзей. Это если не считать красоты, которая разит мужиков наповал. Ты вот совсем скис. А ведь никогда перед женщинами не робел. И еще, она очень умна. Я с ней много общалась. В чем-то она по-детски наивна, но у нее острый ум и огромный жизненный опыт. Сколько ей лет, Сережа?
– Я не знаю.
– Спроси. Сколько бы ни было, но это уже зрелая женщина, а юная внешность – это всего лишь обман. Кто она?
– Она не говорила? Ладно, тебе можно сказать. Она из другого мира, мама. Мира магии.
– Что-то такое я и предполагала: наука так лечить не может, – она засмеялась. – Всю жизнь считала магию выдумкой писак, но теперь не верить своим глазам не могу. У вас могут быть общие дети?
– В фильме, переданном оттуда человеком, которому ты обязана жизнью, говориться, что такие дети уже есть.
– Покажешь?
– Сейчас принесу флешку. Я скопировал файл, а ее оставил здесь у тебя.
Вечером он приехал к матери вторично. Впрочем, на этот раз мама была только предлогом, а поговорить он хотел с Ланией. Он постучал в дверь ее комнаты и, услышав тихое «войдите», зашел. Лания сидела на софе и смотрела какое-то шоу. Увидев его, она встала, выключила телевизор и пригласила присесть.
– Садитесь, Сережа. Как здесь у вас говорят, в ногах правды нет. Я правильно поняла, что вы все-таки решились со мной поговорить?
– Я не могу больше, Лания. Я не слишком падок на красивых женщин и прекрасно знаю цену большинству из них. Но вы – это что-то особенное. Сначала была просто красота, которая просто гипнотизировала и лишала воли. Потом я увидел в вас мягкий, покладистый характер и потаенную нежность. А мама рассмотрела острый ум и жизненный опыт. Вы можете надо мной смеяться, но когда я сейчас на вас смотрю, то вижу одинокую, неустроенную и в чем-то глубоко несчастную женщину. И сразу рождается желание стать рядом и прикрыть собой от всех мерзостей жизни, оставив лишь ее радости.