Третий шеар Итериана
Шрифт:
— Ли-Рей, Кларисса Санье, — зачитала она вслух. — Кто такая Кларисса Санье?
— Никто, — хмуро ответил шеар. — Это роза. Очень красивая, с большими ярко-красными бутонами.
— Надо же, — проговорил задумчиво Лэйд. — В Ли-Рей теперь разводят розы? В мое время там селились комедианты и шлюхи…
— Она не шлюха! — От злости не понимая, что делает, Этьен вспышкой метнулся к отцу и схватил того за грудки, приподняв над полом. — Не шлюха. Ясно?
— Да-да, — Лили, до поры тихонько сидевшая на стуле у окна, тут же оказалась рядом и мягко оторвала его
Альва обвела взглядом всех находившихся в комнате и красноречиво указала глазами на дверь.
— Думаю, тебе нужно побыть одному.
Тьен понимал, что должен извиниться перед отцом, но не мог сейчас этого сделать. В ответ на предложение Лили кивнул и отвернулся, чтобы не видеть, как те, кого он теперь считал семьей, один за другим покидают комнату.
Набрал полную ванну и, забравшись под воду с головой, пробыл там несколько минут, в течение которых ничто не отвлекало от размышлений. Вынырнув, уже принял решение.
Высушился, причесался. Достал из шкафа отутюженную рубашку и новый костюм.
Она ведь светилась — он видел, но не понял. Зациклился на внешнем, наносном. На том, что говорили ему глаза и уши. А она светилась, совсем как раньше, и значит, все остальное неважно.
Когда-то Софи спасла его, не только от смерти, но и от жизни, которую он вел до встречи с ней. Неужели он не отплатит ей тем же?
— Он ушел, — сообщила товарищам сильфида, материализовавшись в комнате Фернана, куда итерианцы перебрались из номера шеара. И хихикнула: — Видимо, за розами.
Но весело не было.
— Девять лет огромный срок для людей, — вздохнула Лили. — Я говорила ему, что так получится.
— И как всегда оказалась права, — буркнул со своего места флейм.
— Поверишь, если скажу, что меня это не радует? — огрызнулась альва.
— Нужно что-то делать, — оборвала не начавшуюся перепалку Эсея. — Выяснить, что его беспокоит. Я могу проследить, куда он направился.
— Он приказал так не делать, — напомнил Кеони.
— А я опять обещала слушаться? — усмехнулась сильфида.
— Если попадешься, знай: мы будем чтить твою память, — обещал Фер.
Но всерьез девушку никто не отговаривал, и через миг она растворилась в воздухе, чтобы легким ветерком догнать отъехавший от гостиницы автомобиль.
Глава 6
Тьену ничего не стоило незаметно войти в дом на Фонтанной улице, но, как и до этого, он не воспользовался своими способностями: друзья не вламываются без спроса. Лишь когда открывший дверь дворецкий поинтересовался, приглашен ли он на вечер к госпоже Клариссе, не сдержался. Коснулся плеча человека, и тот застыл.
Шеар пересек небольшой холл и вошел в гостиную, откуда слышались голоса и музыка.
В просторной комнате собралась большая компания. Трое мужчин что-то оживленно обсуждали, рассевшись на диване. Две девицы курили у открытого окна. Еще одна любезничала с молодым человеком, устроившимся на подлокотнике ее кресла. Слова у них перемежались с поцелуями, и сидевшая напротив женщина, худая брюнетка лет сорока, наблюдала за ними с осуждением и плохо скрываемой завистью. Остальные гости, их было около десятка и в основном — мужчины, окружили пианино, за которым сидела молодая женщина в темно-зеленом вечернем платье. Глубокий вырез открывал спину, а цвет наряда гармонировал с медно-рыжими волосами пианистки, уложенными в высокую прическу так, что ничто не мешало любоваться изящной шеей. Этьен видел женщину со спины, но предполагал, что и в иных ракурсах та хороша, ибо играла она довольно посредственно и, как музыкантша, вряд ли собрала бы вокруг себя столько поклонников.
Софи в гостиной не было.
— Добрый вечер, — поздоровался шеар.
Фортепиано умолкло, и женщина в зеленом, крутанувшись на вращающемся стульчике, развернулась к нежданному гостю. Он не ошибся: привлекательное молодое лицо, белая нежная кожа, какая бывает только у рыжеволосых, большие синие глаза, совершенно лишне подведенные темными тенями, и пухлые, ярко накрашенные губы.
— Что вам угодно? — голос у нее был хрипловатый, но приятный.
— Я хотел бы поговорить с хозяйкой.
— Так говорите, — она поднялась навстречу. — Единственная хозяйка здесь — я.
— Вы? — ошарашенно переспросил мужчина в воцарившейся тишине. — Вы — Кларисса Санье?
Он был уверен, что только Софи могла придумать использовать название сорта розы как псевдоним… Но кто сказал, что она придумала его для себя?
Он присмотрелся к женщине и вспомнил, где видел прежде эти же глаза, губы и волосы.
— Анна?
Хозяйка с укором качнула головой.
— Себастьян, замени меня, — попросила она одного из окружавших ее молодых людей.
Приблизилась к растерявшемуся гостю, без предисловий схватила его за рукав и потащила прочь из гостиной. Провела через холл, в котором бродил, приходя в себя, освободившийся от чар дворецкий, и втянула в комнату, по всему, служившую ей чем-то вроде кабинета и мастерской одновременно. Включила свет.
— Во-первых, Амелия, — объявила она, опершись на заваленный бумагами стол. — Но это было давно и не здесь. Здесь — Кларисса. А во-вторых, здравствуйте, Виктор. Или как вас теперь зовут?
— Амелия? — Он проигнорировал ее вопрос. — Сказать честно, я ожидал встретить Софи.
— Софи? — Пришел ее черед удивляться. — С чего вы взяли, что она будет тут?
— Я был дома… в ее доме, — без утайки принялся объяснять мужчина. — Потом — в агентстве, через которое она его продала. Какой-то парень сказал, что я найду ее тут. В пятницу, ближе к полудню…
— Вот и приходили бы к полудню, — сказала хозяйка. Она была смущена и растеряна не меньше его: не каждый день в твоей жизни появляется знакомец из давнего прошлого. — Парень в агентстве — должно быть, Макс. Максимилиан Руж. Возможно, вы его помните, в ту зиму он тоже ходил на каток. Он заглядывает иногда. Знает, что по пятницам вечерами у меня обычно гости, а днем Софи привозит свежие цветы.