Третий шимпанзе
Шрифт:
Початки теосинте настолько не похожи внешне на початки кукурузы, что ученые до последнего времени не могли прийти к согласию в отношении точного места теосинте в родословной кукурузы, а некоторые даже сейчас сомневаются по этому поводу. Ни один злак не пережил столь радикальных изменений на пути к окультуриванию, как теосинте. В его початке от шести до двенадцати зерен, к тому же они несъедобны, поскольку заключены в твердую, как камень, оболочку. Стебли теосинте можно жевать, как сахарный тростник, — это и сейчас делают мексиканские фермеры. Но в наши дни никто не использует семена теосинте, и нет никаких подтверждений тому, что в доисторические времена дело обстояло иначе.
Хью Илтис определил ключевой момент, который позволил теосинте стать полезным человеку растением: это постоянная перемена пола! У теосинте побеги заканчивались кистями мужских цветков; у кукурузы они заканчиваются женским органом, который и образует початок. Хотя это
Благодаря радикальной смене пола теосинте (иначе именуемый кукурузой) оказался на пути к окультуриванию. Но этот процесс шел не так быстро, как в случае со злаками Ближнего Востока, и лишь через тысячи лет люди смогли получить высокоурожайные сорта, позволявшие прокормить целые деревни или города. Переработать собранный урожай индейским земледельцам было труднее, чем крестьянам Старого Света, выращивавшим другие злаки. Початки кукурузы приходилось собирать по одному, а не срезать серпом сразу несколько; початки нужно было вылущивать — зерна не выпадали сами, и их приходилось соскребать или выгрызать; а при посадке зерна приходилось класть в землю поштучно, а не сеять россыпью. Полученное в результате зерно все равно не обладало такими пищевыми достоинствами, как зерна злаков Старого Света: в нем было низкое содержание белка, не хватало важных аминокислот, а также витамина ниацина (в результате чего люди часто заболевали пеллагрой), а чтобы отчасти преодолеть эти недостатки, кукурузные зерна требовалось подвергнуть щелочной обработке.
Короче говоря, основной пищевой злак Нового Света отличался такими особенностями, из-за которых в диком растении не так просто было заметить потенциально ценные качества; окультурить его было сложнее, и даже после окультуривания из него было труднее получить пищевой продукт. Отставание цивилизации Нового Света от цивилизации Старого могло во многом быть вызвано этими вот особенностями одного-единственного растения.
До сих пор я рассматривал только роль биогеографического аспекта географического влияния, то есть присутствие местных видов диких животных и растений, пригодных для окультуривания и одомашнивания. Но заслуживает упоминания еще один важный аспект географического влияния. Каждая цивилизация существовала не только благодаря пищевым растениям, окультуренным в своем регионе, но еще и благодаря другим растениям, окультуренным в других местах и завезенных оттуда. Из-за того, что Новый Свет преимущественно сориентирован по оси север—юг, такое распространение съедобных растений было затруднено; ориентация Старого Света по оси восток—запад упростила этот процесс.
В наши дни распространение растений кажется настолько само собой разумеющимся, что мы редко задумываемся, откуда произошло то, чем мы питаемся. Обычный обед американского или европейского жителя может включать в себя мясо курицы (происходящей из Юго-Восточной Азии) с кукурузой (из Мексики) или картофелем (из южных Анд), приправленное перцем (из Индии), и в дополнение к этому — кусок хлеба (из пшеницы, окультуренной на Ближнем Востоке) со сливочным маслом (полученным от коров, одомашненных впервые на Ближнем Востоке), и все это мы запиваем чашкой кофе (из Эфиопии). Но такое распространение ценных растений и животных началось не в современную эпоху, оно происходило на протяжении тысячелетий.
Растения и животные легко и быстро распространяются внутри климатической зоны, к которой они уже приспособились. Для того, чтобы распространиться за пределы этой зоны, у них должны возникнуть новые разновидности, устойчивые к воздействию иного климата. Достаточно взглянуть на карту Старого Света, и станет понятно, как виды могли перемещаться на большие расстояния, не сталкиваясь при этом с изменением климата. Многие из случаев такого распространения сыграли крайне важную роль в становлении земледелия или скотоводства в новых регионах, а также в развитии сельского хозяйства там, где оно существовало. Виды распространялись из Китая, Индии, с Ближнего Востока и из Европы, не покидая при этом умеренных широт Северного полушария. Интересно отметить, что, хотя в патриотической песне «Америка прекрасна» и прославляются «ширь небес» и «волны янтарных нив» в этой стране, в действительности о самых широких небесах стоит в Северном полушарии говорить скорее в отношении Старого Света, где янтарные волны одного и того же злака простираются на 7000 миль, от пролива Ла-Манш до китайского побережья.
Уже древние римляне выращивали пшеницу и ячмень, завезенные с Ближнего Востока, персики и цитрусовые из Китая, огурцы и кунжут из Индии, коноплю и лук из Центральной Азии, а также растения местного, европейского происхождения — овес и мак. Лошади, распространившиеся с Ближнего Востока в Западную Африку, привели к революционному изменению военной тактики в этом регионе, а овцы и коровы, привезенные с высокогорной части Восточной Африки на равнины, дали возможность заниматься скотоводством готтентотам, у которых не было до того местных одомашненных животных. Сорго и хлопок, родом из Африки, достигли Индии примерно к 2000 году до н. э., а бананы и батат из тропической зоны Юго-Восточной Азии пересекли Индийский океан и стали широко использоваться земледельцами тропической Африки.
В Новом же Свете умеренный пояс Северной Америки отделен от умеренного пояса Анд и южной части Южной Америки сотнями миль тропиков, в которых виды, приспособленные к умеренному климату, выжить не могут. В результате этого лама, альпака и морская свинка, обитающие в Андах, так и не распространились в доисторические времена в Северную Америку и даже в Мексику, где в результате не оказалось никаких одомашненных млекопитающих, которые могли бы возить поклажу или давать шерсть или мясо (если не считать откармливаемых кукурузой собак, мясо которых употребляли в пищу). Картофель также не смог распространиться из Анд в Мексику и Северную Америку, а подсолнечник не попал из Северной Америки в Анды. Многие злаки, в доисторический период, судя по всему, присутствовавшие и в Северной, и в Южной Америке, были представлены на разных континентах разными разновидностями или даже разными видами, из чего можно предположить, что люди из разных регионов окультурили эти растения независимо друг от друга. Похоже, именно так произошло с хлопком, бобами, лимской фасолью, красным острым перцем и табаком. Кукурузе удалось распространиться из Мексики и в Северную, и в Южную Америку, но этот процесс явно шел нелегко, — возможно, по той причине, что потребовалось изрядное время на выведение сортов, приспособленных к другим широтам. И только около 900 года н. э., через тысячи лет после окультуривания кукурузы в Мексике, это растение сделалось основным пищевым продуктом в долине реки Миссисипи, дав стимул запоздалому становлению загадочной цивилизации строителей курганов на территории Среднего Запада США.
Таким образом, если бы в прошлом Старый и Новый Свет оказались повернуты на девяносто градусов относительно своей оси, то распространение зерновых культур и домашних животных в Старом Свете шло бы медленнее, а в Новом — быстрее. Темпы развития цивилизации различались бы соответственно. Кто знает, возможно, только этого изменения было бы достаточно, чтобы Монтесума или Атауальпа смогли захватить Европу, несмотря на отсутствие у них лошадей?
Я показал, следовательно, что различия темпов развития цивилизации на разных континентах не были случайностью, достижением нескольких гениальных людей. Они не были порождены биологическими различиями наподобие тех, которые решают исход соперничества между популяциями животных, — такими, например, как умение отдельных популяций бегать быстрее других или переваривать пищу быстрее и эффективнее, чем другие. Точно так же не были они и следствием различий между народами по изобретательности; в любом случае, нет никаких свидетельств, подтверждающих такие различия. Нет, разные темпы культурного развития определены влиянием биогеографического фактора. Если бы двенадцать тысяч лет назад Европа и Австралия обменялись населением, тогда именно те, чьи корни в Австралии и кого затем перевезли бы в Европу, захватили бы впоследствии Америку и Австралию из Европы.
Географические условия диктуют основополагающие правила эволюции, как биологической, так и культурной, которым подчиняются все виды, в том числе человек. Роль географического фактора в современной политической истории еще более очевидна, чем ее роль для возможных темпов окультуривания растений и одомашнивания животных, о которой я уже говорил. С этой точки зрения может быть и смешно, что половина североамериканских школьников не знают, где находится Панама, но вовсе не смешно, когда невежество того же порядка демонстрируют политики. Среди многих печально известных примеров катастроф, произошедших по вине политиков, плохо знающих географию, достаточно привести только два: неестественные границы, нанесенные на карту Африки в XIX веке европейцами, представителями колониальных правительств, достались в наследство современным африканским государствам и подрывают стабильность в этих странах; и границы в Восточной Европе, установленные по Версальскому мирному договору в 1919 году политиками, мало знакомыми с регионом, и способствовавшие в результате началу Второй мировой войны.