Третья сила
Шрифт:
Точнее говоря, займет слишком много времени. Которого у нас нет.
– Слушай, есть способ, – внезапно оживился Покойник. – Можно пройтись по остаткам связи трупика с начальством.
– Она же исчезла со смертью?
– Не, ни фига. В ментале следы должны сохраниться. Слабенькие, конечно, но засечь их реально.
Мне сложно судить, положусь на авторитет собеседника. Я прикинул, каким образом надо искать остатки связи, что мне для этого потребуется, и встал со стула.
– Тело в соседней комнате?
– Лучше сердце возьми, – посоветовал шаман. – Центр силы. Оно в холодильнике позади тебя, на нижней полке, за кастрюлей с борщом.
Покойник слегка эксцентричен, но свое дело знает хорошо. В энергетическом поле сердца действительно виднелось нечто, способное оказаться остаточными следами от разорванной связи. Но проследить ее до второго источника невозможно – прошло слишком много времени с момента обрыва. Я мог бы попытаться… Господин был способен и не на такое, наши сложности показались бы ему детской задачей.
Нет уж. Сначала надо испробовать менее опасные варианты.
Призванная тень возникла словно из ниоткуда и, точно губка, стала впитывать транслируемую мною вовне информацию. Поиск связей безвременно усопшего полиморфа требовал слишком глубокого погружения в ментал, что связано с определенным риском: как минимум, противник сможет меня засечь. Пусть уж лучше послушная моей воле тень, словно ищейка, отправится на поиски нужных следов. Короткое усилие воли, и мое сознание соединилось с потусторонней сущностью тени: теперь я воспринимал тонкий мир ее глазами, если бы у нее, конечно, были глаза.
Сердце в стеклянной банке, которую я все еще держал в руках, для тени представлялось сверкающим сгустком разноцветных потоков силы, однако то тут, то там посреди этого огненного клубка проступали безжизненные черные кляксы: время утекало, словно вода из раскрытой ладони, и энергия сердца понемногу растворялась в пространстве, уступая место смерти и разложению. Вот одна, переливающаяся янтарным светом линия обрывается в никуда, растворяясь в пространстве – это угасало сознание умирающего оборотня, – вот яркие пурпурные всплески энергии пульсируют в переплетении огненных нитей: это отголоски боли, которую тот испытал, когда первые пули вонзились в его тело.
Тонкая, словно волос, нить мертвенно-серого цвета выплеталась из этого хаотичного сгустка силы и, извиваясь змеей, устремлялась в ментал. Исполняя невидимый приказ, тень метнулась следом. Подконтрольное существо воспринимало тонкий мир совсем не так, как ощущал его я, а гораздо ярче, полнее. Невидимые потоки не струились вокруг величественными реками, они бушевали шумными водопадами, закручивались в водовороты, перемешивались, образуя уходящие в бесконечность стремительные фонтаны и тихие, спокойные заводи. Серебристая нить петляла среди буйства энергий и красок, то теряясь, то всплывая из небытия вновь. Еще немного, и перед моим внутренним взглядом на миг вспыхнул невиданный ранее завораживающий образ.
Множество далеких сознаний смыкалось в единую ментальную цепь, образуя собой правильную окружность. Окружность сверкала ярким, невыносимо-ослепительным светом, она будто бы разрывала собою предвечно-серую мглу ментала. Вот одна из искорок-сознаний, составлявших ее, вспыхнула и погасла, но кольцо тут же сомкнулось вновь, даже не заметив потери.
В тот же миг контролируемая мною тень со стоном метнулась прочь, вытолкнув меня на верхние слои бытия, как давление воды выплевывает на поверхность легкую пробку из глубокого омута.
Сзади восхищенно щелкнул языком Покойник:
– Мля, ты крут! Без ритуала, на одной силе воли! – Он спрыгнул со стола и, громко цокая железными набойками, подошел поближе. – Ну, получилось?
– Не совсем. Для теней задача слишком сложна.
– Ага, не их профиль. – Шаман улыбнулся.
– Кое-что выцепить все же удалось. Так, лоскуты информации, – сказал я, восстанавливая перед мысленным взором только что продемонстрированную мне тенью картину. – Я, кажется, понял, зачем они используют простых людей в качестве пушечного мяса. Их мало, Покойник. Слишком мало, чтобы своими силами перебить нас всех.
Глава 4
Растущее влияние псионов не могло не обеспокоить элиты различных государств Земли. С точки зрения социологов, появление носителей сверхспособностей пошатнуло установившийся миропорядок в большей степени, чем создание СССР сотней лет раньше. С древних времен существует всего два пути в высшие слои общества: либо родиться в принадлежащей к правящему классу семье, либо заработать «место под солнцем» благодаря уму, сообразительности, удаче. Псионы в устоявшиеся схемы не вписывались.
Сильнейшие из них, то есть самые полезные и авторитетные, карьеру делать не стремились. Она им оказалась банально не нужна, тот же Паладин или Призрак высокие посты рассматривали исключительно в качестве средства самореализации. Пробиться вверх по вертикали власти, заполучить некий запас влияния, выраженный в административных возможностях, связях или деньгах, стремились только слабые псионы. Те, кто не собирался развивать свои способности. Достигшие же высоких уровней мастера становились фигурами самодостаточными, их авторитет от наличия любого вида ресурса не зависел. Точнее говоря, они сами по себе являлись ресурсом.
С точки зрения политологов, складывалась интересная ситуация – человек, принадлежащий к весьма специфической группировке и по факту являясь представителем ее элиты, ни от кого не зависел. Повлиять на него привычными и законными методами крайне сложно. В то же время сам он мог воздействовать на текущие во власти процессы, причем действовал разнообразно и эффективно. Возьмем, к примеру, безымянного аналитика, служащего в Министерстве финансов. Ему поручено просчитать последствия строительства крупного трубопровода, ведущего из российской точки А в европейскую точку Б, оценить возможную выгоду и риски. Он делает расклад и видит, что денежка действительно будет капать, и денежка неплохая, но попутно трубопровод разрушит экологическое равновесие сразу в нескольких областях, да еще и процесс строительства столкнется с серьезными трудностями. Зато если выбрать другой маршрут, то – несмотря на более высокие первоначальные вложения – общие затраты снизятся, а последствия для природы окажутся не такими разрушительными.