Тревожный Саббат
Шрифт:
— Надень мне его…Я потерплю, — Ким облизнула пересохшие губы.
— Хорошо, не бойся. Сними толстовку. Пожалуйста.
Ким разделась и, прикрывшись руками, опустила глаза. Через минуту она ощутила горячее дыхание Асмодея и прикосновение его пальцев, почему-то холодных, как лед. Ким закусила губу, чтобы не закричать от нахлынувших эмоций.
— Теперь ты — наша, — прошептал Заратустра, и их глаза встретились.
— Давайте чай пить, а то уже остыл, — резко сказал Чайна. — Хватит уже на сегодня
Ким залпом выпила свою чашку. Скомкано распрощалась с фаерщиками, ушла.
На ее щеках играл непривычный румянец.
Ким так и не рассказала друзьям, что узнала девушку-призрака. Ею была Аглая Феоктистова, в чей склеп Ким так опрометчиво залезла тринадцать лет назад.
Но почему Аглая решила появиться только сейчас? И какую беду это предвещает?
Следующее утро выдалось очень солнечным, и Ким пришла на работу раньше обычного. Равнодушным взглядом она окинула зал и бросила сумку на стул.
— Пойду погуляю, мой рабочий день еще не начался, — сказала она начальнику Александру.
— Ким, ты забыла две вещи, — вкрадчиво ответил тот. — Во-первых, поздороваться. А во-вторых, надеть парик.
— Мне жарко в нем, — пожала плечами девушка.
— Жарко? Да ты вообще обнаглела в последнее время, — хлопнул ладонью по столу менеджер. — Больше одной смены тебя работать не заставишь, парик не носишь…
— Александр, оставь меня в покое, — процедила Ким, глядя ему прямо в глаза. — Я не надену сегодня парик. И вот, смотри, — она расстегнула три пуговицы на блузке и, развернувшись, вышла в коридор.
У окна стояла Цеся и за чем-то внимательно наблюдала.
Ким подошла и встала рядом.
— А, привет. Что-то мне дышать нечем, — пожаловалась Цеся. — Смотри, там уличные музыканты. Они собираются каждый день и что-то играют на волынках.
— Это действительно волынка? — удивилась Ким, плохо разбиравшаяся в музыке.
— Да, я знаю точно, — кивнула Цеся. — все-таки десять лет посещала школу Искусств.
— А на чем играла?
— Не поверишь, когда-то хотела стать пианисткой.
— А я факиром, — сдавленным голосом призналась Ким.
— Но в итоге сидим в колл-центре и продаем никому не нужный ширпотреб, — неожиданно страстно выдохнула Цеся. — Ладно, нам пора работать.
Девушки вошли в зал. И замерли. Потому что на доске позора красными буквами было написано: «Ким, одень парик! Позор! Позор! Позор!»
Ким спокойно подошла к Доске почета и написала: «Никогда!»
И села принимать звонки. Она тарабанила заученный текст, как робот, и старалась не поднимать глаза.
Через пятнадцать минут она увидела на доске позора следующее: «Надень сейчас же. Или твоя группа лишится процентов за сегодняшние продажи».
Ким встала
Вскоре фаерщица снова перевела глаза на доску: «Ким, твоя группа сегодня остается на штрафные два часа. Процентов вы лишены. Сейчас же надень парик»
Девушка подошла к доске и нарисовала руку с поднятым вверх безымянным пальцем. Потом снова села на место, глядя в пол.
Еще через некоторое время появилась надпись: «Вся смена лишится квартальной премии, если ты не наденешь парик!»
И тут у Нейрохирурга, молодого человека с татуировкой во всю спину, сдали нервы. Он рассчитывал на эту премию. И уже договорился с крутым мастером сделать рисунок бенгальского тигра на ноге. А тут какая-то роботетка ерепенится от чувства собственной важности.
Нейрохируг не спеша встал, поставил телефон на долгую паузу, установил на компьютере пароль, затем подошел к доске и снял парик. Так же не торопясь, подошел к девушке и аккуратно надел ей парик. При этом почти нежно прошептал ей на ухо: «Только дернись, детка. И я разобью в кровь твою самодовольную рожу. Твое дело — болтать и продавать. Поняла, роботетка?».
— Поняла, — проблеяла Ким, не на шутку испугавшись.
Через два часа девушка поймала записку от Цеси: «Молодец, я тобой восхищаюсь. Ты все равно победила».
Ким улыбнулась ей с искренней благодарностью, а затем расстегнула блузку так, что стало видно нижнее белье. Это не осталось незамеченным Александром:
— Так. Ким, ты опять взялась за свои фокусы. Сейчас же застегнись.
— Ой, вы о чем? — невинно спросила девушка. Хлопая ресницами.
— Коллеги! Александр домогается до Ким, — неожиданно крикнула Цеся. — Это харрасмент.
— Цеся? Ты что…Вы сегодня белены объелись? — выдохнул начальник. Он посмотрел на девушку почти с болью. — Да шут с ней, с роботеткой. Пусть хоть голой сидит. Но ты…Цеся…Ты всегда была такой…такой нашей. Такой правильной.
— Была, — коротко ответила Цеся, глядя Александру в глаза.
Тот махнул рукой и отошел от группы № 17.
Вскоре доски позора и почета приобрели свой привычный вид. Менялись фамилии. Слышалось:
— Самойлов, плохие показатели по времени.
— Лемешев, у тебя ни одной продажи за час. Стыд и позор.
— Работаем, думаем о будущем. Клиенты — наше счастье.
Закончив смену, Ким и Цеся спустились в раздевалку.
В этот раз девушка взяла парик с собой: «И что на меня нашло? — с тоской подумала она. — Зачем я дразнила Александра? Кому хотела доказать свою правоту? Но как же все надоело».