Три Царя
Шрифт:
— Даже если она вонзит тебе клинок в грудь? — внезапно пропел кот, ошарашивая Балдура таким вопросом.
— Она этого не сделает, — с верой в свои слова отрезал человек.
— Ответ, — понизив голос, промолвил кот, выпуская когти из лап.
Балдур еще раз задумался, перебирая в голове мысли, в поисках более подходящего ответа, который бы устроил Варгина, однако на ум так ничего и не приходило. Он поморщил и потер переносицу, а затем произнес.
— Я не знаю, что я чувствую, не могу понять. Всё настолько сумбурно и странно, однако одно я знаю наверняка, она для меня важна, даже очень. Вот тебе мой откровенный ответ, Варгин, более честного ты я не в состоянии тебе дать, даже перед страхом смерти.
Кот вновь исчез, но на
Балдур услышал знакомое шуршание по углам, которое сопровождало первое появление библиотекаря. Он попытался посмотреть по сторонам, но поймав себя на мысли, что и так ничего не увидит, сидел ровно и ожидал ответа. Вдруг послышалось недовольное мяуканье и агрессивное рычание, что вздымалось словно морские волны, а затем резко оборвавшись, прозвучало.
— Я тебе верю или верю в то, что ты сам себе веришь, — резко появившись перед его лицом, быстро промяукал Варгин, и в это же мгновение испарился в черной дымке.
Балдур облегченно выдохнул, даже не стараясь скрывать это от Варгина, тем более в этом не было никакого смысла. Стервятник понимал, что библиотекарь сейчас видит его как ладони, словно он вывернул его наизнанку и изучает каждую молекулу его тела, души и разума. Не успел он перевести дух, как вдруг.
— Второй вопрос! — с ноткой недовольства протянул царь.
Дыхание вновь перехватило.
— Забавным стечением обстоятельств, тебе удалось пережить все путешествия и походы, что делает тебя довольно опытным сборщиком. Мне приходилось беседовать с несколькими из вас, однако умом они особо не отличались, видать потому, что еще вчера ползали под столом. Был правда один с намеком на зарождение разума, но конкретного ответа он мне не дал. Мне всегда было интересно явление «проказы», только вот не с научной точки зрения, и не с социальной, а больше, как… с личной. Я слышал о тебе, Красный Стервятник и о том, как ты получил своё прозвище. Вокруг твоей персоны в определенных кругах ходит молва, только я вот надеялся увидеть полноценного тебя, — Кот сделал паузу. — Придется довольствоваться частью, ничего не поделаешь. Тебя, на удивление, не заботит факт рода прокаженных, и уж тем более, что тебя так называют. Красный Стервятник, интересное прозвище для того, кто всячески пытается избегать убийств. До меня дошли слова, что на самом деле ты отбираешь жизни, не моргнув взглядом.
— Ты же мудр, Варгин, неужели поверишь в подобные слухи? Люди много чего говорят, а чем больше они говорят, тем больше верят.
— Я знаю, — со смешком ответил кот, затем появился на столе, прямо перед человеком. — Просто мне хотелось от тебя это услышать.
Он придвинулся поближе, и Балдур почувствовал запах шелковистой шерсти и странный кисловатый вкус мази, идентифицировать которую он не смог. Варгин приблизился, широко раскрыв глаза и заглядывая в глаза человека. Балдур почувствовал, словно под его кожей забегали миллионы маленьких жуков.
— А интересует меня вот что, человек. Как ты нечувствительный к духу, способен хоть что-то чувствовать? Может быть, поэтому тебе и тяжело было ответить на мой первый вопрос? Ведь настоящая, истинная и чистая любовь, это и есть самая эссенция духа, подарок богов. Как ты, прокаженный, способен хоть что-то испытывать своей мёртвой, холодной, гниющей душой?
Голос Варгина резко изменился. Подобный тон Балдур слышал за свою жизнь множество раз, пожалуй, уж слишком много. Вопрос его не удивил, как и постановка, но он ничего не мог поделать с нарастающим чувством ничтожности. Кот приблизился еще ближе, рассматривая глаза человека, словно выискивая ответ глубоко внутри.
— Как ты умудряешься каждый день врать в лицо тем, кому ты дорог? Притворяться, что тебе есть дело до них, до всех них. Я рукоплескаю тебе, Балдур! Даже аури, что ты носишь на своем плече, слепо верит, что тебе не плевать на его судьбу.
— Ты ошибаешься, — запротестовал человек, однако его голос внезапно дрогнул.
— Ты хочешь себя убедить, что ты действительно способен на чувства, способен воспринимать этот мир, как и все остальные. Ты настолько долго обманываешь себя этой лже-дружбой, лже-любовью, что сам начинаешь в неё верить. Однако ты тот, кем родился, а именно прокаженный. Ты способен испытывать базовые эмоции, потребности, что ставит тебя на ступень не выше муравья. Как ты так живешь? Как ты бродишь день ото дня с абсолютно мёртвой душой, натягивая фальшивую улыбку, даже не зная, кто тебя породил на этот свет. Как ты существуешь, понимая, что ты всего лишь подделка истинного, настоящего человека?
Балдур молчал. Он видел в глазах Варгина неподдельный интерес и не толики сомнения в его словах. Библиотекарь имел в виду каждое сказанное им слово, и не находил ничего оскорбительного в них, как бы показалось обычному человеку.
На мгновение ему показалось, что Варгин в какой-то степени одержим ответом на этот вопрос. Один из трех царей, самый мудрый из них, к которому ходят за советом светлейшие умы цивилизации, действительно чего-то не знает. Он продолжал смотреть в глаза, выискивая правду, и ожидая ответа Балдура.
— Да, думаю, как и все остальные, — на удивление Варгина, ответ прозвучал совершенно спокойным голосом.
Кот склонил голову слегка на бок, пытаясь понять слова человека, но Балдур продолжил:
— Ты засиделся в своих стенах, библиотекарь. Все мы муравьи, все мы на одной ступени. Чувство превосходства над другими всегда было и будет уделом всех живых, то, что заставляет чувствовать себя выше. Может мой ответ тебя не порадует, но живу я как живу, быть может потому, что другого я не знаю. Не знаю, как можно встречать рассвет и прощаться с закатом, ощущая радость встречи и горечь расставания. Я заходил в леса, поднимался на горы, спускался в подводные пещеры и для меня они были красивы, но никогда я не пойму той красоты: истинной и непостижимой. Как ты никогда не поймешь какого это жить слепым, глухим и иметь каменную кожу, но ты ошибаешься на мой счет. Великие боги сотворили нас, а затем наградили славной радостью духа, чтобы мы могли понимать мир так, как он задуман. Я не знаю кто мои родители, но знаю, что был рожден, как и все остальные, по велению заветов богов. Я слеп, но я могу видеть твоё лицо. Я глух, но слышу твои слова. Я нем, но веду с тобой беседу, с тобой, с одним из трех. Все мы муравьи, Варгин. Я не ощущаю мир как ты, или другой не клейменный «проказой», но ты ошибся, я чувствую, а не притворяюсь. Все, кого ты назвал дороги мне, и это не просто слова. Они спасали и охраняли меня множество лет, но я уверен настанет тот день, когда я верну свой долг, отдав самое сокровенное.
— Семантика, репрессия, иллюзорное мышление, — продолжая впиваться взглядом протянул Варгин.
— Напротив, — продолжил Балдур, а кот вновь склонил голову. — Я Стервятник, прокаженный, фактически расходный материал, если завтра меня не станет, то мне и похороны по-людски не устроят, это помогает.
— Как? — глаза кота вновь устремились к человеку, и на мгновение могло показаться, что Варгин жадно пытается вытянуть ответ.
— Не помирать и ценить тех, кто добровольно согласился впустить меня в их жизни. Быть может мы вместе, потому что отряд, и думают они иначе чем я. Но я скажу тебе, Варгин, меня не нужно уговаривать. Чёрт возьми, меня даже не стоит спрашивать смогу ли я за них умереть, просто скажи, где и когда. Это и называется чувствовать, и нет в этом ничего особого, чтобы скрепляло эти ощущения с духом. Рождало особую связь, с эссенцией даренной богами, и влияло на чувства и разум. Я это сделаю, потому что я готов пойти на это, и точка.