Три дня до любви
Шрифт:
— Тин, мне немного страшно, — призналась Карина.
— Я никому не позволю обидеть тебя.
— А я — тебя.
И больше ни одного лишнего слова. Молчание, порой говорит куда красноречивее. Крепким узлом связались две их судьбы с того самого момента, как они оказались взаперти в фургоне — подруги по несчастью.
Ночевали в тесной каморке, на некоем подобии постелей — жесткие неудобные дощаные полки, ставшие испытанием для спины. Карина вертелась, как юла, пытаясь выбрать удобное положение. К тому же после драки с Тиной остались синяки и царапины,
— Не спишь? — прошептала она в темноту.
— Не-а, — тут же ответила Тина.
— Все тело ломит, будто под каток попала.
— Прости, не рассчитала. Но и ты виновата, у меня в подреберье ноет, губа разбита, в носу кровь запеклась.
— Ерунда, заживет. Не в первый раз. Да, и не в последний, пожалуй.
— Есть хочу! — созналась Тина, — жлобы, могли бы супа налить! Живот свело, аж палит.
Ночь — время нечистой силы и мрачных помыслов, доводящих до кошмаров. Подружки не смогли сомкнуть глаз, да и как это возможно, когда впереди ожидает невесть что. Они тихонечко обсуждали прошедший день, делились догадками, даже самыми страшными по поводу дальнейшей участи.
Ситуация патовая, но Карина — боец и никогда не сдавалась и не прогибалась под чужое мнение. В любом случае, она надеялась, что ей удастся сбежать.
Лишь рассветные лучи коснулись окна, с грубой металлической решеткой, с обратной стороны началось движение. Хлопали двери, слышались голоса. Карина пыталась услышать хоть что-то важное, прислонив ухо к двери.
— Ни минуты не спала, — сообщила Тина, вытягивая руки, — все болит, будто палками били.
— Сюда идут! — заметила Карина.
Замочная скважина ожила и в дверном проеме появилась миловидная женщина средних лет в белом халате. В ее светло-серых глазах не было и намека на ожесточение или равнодушие. Пару минут она оценивающим взглядом осмотрела девочек, после осуждающе покачала головой. По всей видимости, ей не понравилось увиденное, потому что она сурово сводила брови и морщилась.
— Неряхи! — наконец сделала она вывод, — никакой гигиены. Мыться срочно!
— Накормили бы сначала, — укорила Тина.
Она всю ночь до утра твердила о тарелке супа.
— Грязных не кормим, — последовал ответ.
— Лев немытыми лапами быка съедает, — продолжала сопротивляться Тина.
Женщина рассердилась. Она не привыкла, чтобы ей возражали.
— Я медик, а не ты! Мне лучше знать, что делать. Инфекции вашей только не хватало. Сначала вымоетесь, пройдете обследование, а уж потом разговоры о еде вести будем.
— Какое обследование? — зашипела Тина, — идите — ка товарищ медик лесом. Не дамся я! Карин, чего молчишь, скажи ей!
Карина пока что была лишь наблюдателем в странном диалоге, но целиком и полностью поддерживала позицию подруги. Становиться подопытным кроликом не хотелось, а в слове обследование слышалась угроза.
— Нет у нас заразы. Можете не проверять, — со знанием дела подтвердила Карина. Медосмотры регулярно проходим —
— Удивительно. Откуда такая уверенность?
— Справка в общаге имеется. Могу слетать. Ежегодно — диспансеризация, анализы.
— Отставить! — услышали они знакомый голос. Михаил пришел на выручку работнице красного креста и белого халата.
— Не церемоньтесь с ними, Клара. Они только силу понимают.
— По-хорошему хотелось, — выдохнула женщина, — дети ведь.
— Эти дети убьют, не раздумывая.
— У вас свои методы, у меня — свои. Девчонки голодные, а вы не позаботились. Прямое нарушение обязанностей. Не мне напоминать вам.
— Голод — это хорошо! Бодрит.
— Куда лучше! — продолжала возмущаться медичка, — заморить и дело с концом. Язва желудка, гастрит. Слышали о таких
— Не преувеличивайте. А то я себя монстром чувствую.
— Замечательно! Значит не все потеряно в вашем случае.
— Не понял? — обиделся командир.
— Пустая трата времени. Пройдемте за мной, девочки.
Обследование было скорым и не таким страшным, как подружки нафантазировали. Конечно, неприятно, когда тычут иголкой в вену, но не смертельно же. К тому же у медички Клары оказалась очень легкая рука.
Глава 5
В большом помещении, обустроенном в виде зала совещаний, собралась интересная компания. Все бы ничего, только ребята пребывали в шоке от созерцания давно ушедших в небытие символов эпохи построения коммунизма. Стенды в кумачовом цвете, чудом сохранившиеся в идеальном состоянии гласили о праведности морали, выражали истинные ценности пионерии. В довершение — фотопортреты вождей мирового пролетариата на парадной стене, вымпелы за достижения в социалистических соревнованиях и алый стяг в развернутом виде.
— Музей, — дала характеристику Карина.
— Нафталин, — не согласилась Тина.
Михаил разминался. Видимо от обилия лишней энергии, он не мог стоять на месте. Вот и сейчас, он мерил шагами комнату, изрекая на ходу:
— Слушай сюда, группа номер шесть!
Но довести мысль до конца ему не позволили.
— Пургу гонишь, господин начальник, — оголосился бритый налысо парень, выходя вперед.
Храбрец. Тут же его встретил сильный удар наотмашь, сваливший с ног.
— Тупым слова не давали! — заорал Михаил, — обращайся по уставу.
Парень поднялся, вытирая ладонью разбитую губу. Сплевывая кровь на пол, он, встряхнул головой:
— Можно и по уставу, — процедил он и ударил в челюсть обидчика.
Михаил покачнулся, но устоял.
— Молодец! — похвалил он, — достойный ответ. Уважаю! Но в следующий раз обязательно череп сломаю, прежде чем протянешь свои ручонки.
Потом, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Группа номер шесть, становись в шеренгу, будем смотреть: «Ху из ху?». Понабрали дебилов, а мне дрессировать!