Три дня до прошлого
Шрифт:
Мама появилась быстро, за ней маячила солидная фигура отчима.
– Немедленно извинись, – сразу бросила мне мама.
– Не собираюсь, – отчеканила я. – Ардо не извиняются.
– Что?.. – ахнула она. – Ну-ка, повтори!
– Ардо не извиняются. Особенно когда извиняться не за что, – я смотрела ей в лицо. – Марита нагрубила первая. Я назвала её коротышкой. Мы в расчёте.
Покашливание отчима заставило маму отмереть.
– Иди к себе в комнату, – ледяным тоном произнесла она.
– Я туда и шла.
–
– Лжёшь, – я с трудом сдерживала гнев. – Никто тебя не толкал. Ты специально встала посреди дороги. Теперь я могу пройти? У меня Кот голодный.
Возможно, если бы Марита в этот момент отступила, ничего бы не случилось. Ей просто стоило промолчать, меня как-нибудь наказали бы, и на этом всё закончилось. Но она рванула в мою комнату и через минуту вытащила упирающегося Кота.
– Роди подарили мне! – торжествующе крикнула Марита. – Он мой, поняла, дылда?
Непривычный к подобному бесцеремонному обращению Кот изловчился и цапнул её за палец. Несильно, но зубы у кошек острые. От неожиданности Марита разжала руки, Кот полетел вниз и распластался на полу.
– Ах ты, дрянь! – Марита занесла ногу для пинка.
Гнев внутри меня взорвался ослепительно яркой вспышкой. Перед глазами полыхнуло зеленью, дом ощутимо качнулся. Словно одна из ночных молний ударила рядом.
– Аааааа! – резанул уши вопль.
Когда зрение восстановилось, первое, что я увидела, – дымящиеся края дыры в полу. Затем – обугленные обои, пятно зелёной копоти на потолке, совершенно белое лицо мамы и потрясённый взгляд отчима. Марита успела отскочить и теперь голосила как резаная.
– Мари, доченька, ты цела?! – мама ощупала её и выплюнула с отвращением: – Проклятая кровь Ардо!
Она обняла Мариту и повела её к лестнице. Напоследок обернулась:
– Грег, пожалуйста. Разберись с этим.
Невероятно, но я не выпустила из рук корм и воду. А единственная мысль, которая билась в моей голове, – это не пострадал ли Кот.
– Эля? – на моё плечо легла ладонь отчима. – С тобой всё хорошо? Голова не кружится?
– Нет, – тихо ответила я. Меня слегка подташнивало, но скорее от испуга. – Грег, ты не видел – Кот убежал?
– Рванул к тебе в комнату, – успокоил меня отчим. – Пойдём, Эля, поговорим. Поставь пакет и бутылку, они, в отличие от кота, никуда не убегут.
Корм и воду я пристроила подальше от дыры. Края перекрытия оплавились и покрылись изумрудно-зелёным налётом. Внизу виднелся ковёр в гостиной и плюшевый подлокотник дивана. Неужели во мне заключена такая сила?!
Отчим привёл меня в свой кабинет, усадил в кресло. Достал из секретера припрятанный графин и плеснул в бокал на полпальца наливки. Вишнёвый аромат поплыл по комнате.
– Тебе не предлагаю, – вздохнул отчим. – Теперь тебе спиртное нельзя. А я, прости, выпью. До сих пор поджилки трясутся.
–
– Ну, предположим, небольшая дырка в перекрытии – это не весь дом, – преувеличенно бодро откликнулся он. – Слава Вездесущему, что все остались живы. Пробуждение магии в таком позднем возрасте обычно чревато гораздо более серьёзными последствиями. Бывает, и города палят, вспомни легенду о Керване.
Я вымученно улыбнулась.
– Твой отец был очень сильным магом, – отчим присел в кресло напротив, допил наливку и отставил пустой бокал. – Меня удивило отсутствие дара у его дочери. Магия в детях просыпается в десять-двенадцать лет, с тобой этого не произошло. Я говорил Аделине, что это странно, стоит отвести тебя в Винею и показать комиссии при Университете. Она наотрез отказалась. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – ответила я, прислушавшись к себе. Тошнота прошла, страх потихоньку отступил. – Никаких изменений. Грег, что будет дальше?
– Мы сейчас с тобой оденемся и отправимся в Винею. Почти половина десятого, в Университете обязательно кто-нибудь должен быть. Увы, людям слишком мало известно о магии, а я всего лишь человек. Восемь лет назад почитывал популярные брошюрки, но помню только, что тебе ни в коем случае нельзя волноваться, употреблять алкоголь и другие возбуждающие напитки.
– Клиф тоже нельзя? – расстроилась я.
– В Университете и спросим, – подмигнул мне отчим. – Беги, наводи красоту и выходи, я буду ждать тебя во дворе.
Проходя мимо дыры, я содрогнулась. Размером с арбуз, не меньше. На звук моих шагов Кот высунул голову из-под кровати, убедился, что я одна, и вылез целиком. Вот что в нём такого породистого? Бэрлaйский экзотический, фу-ты ну-ты. Обычный, серый, полосатый. Десятки точно таких же бегают по улицам и дрыхнут на крышках мусорных баков.
– Мя-мя-мя! – заторопился к миске Кот. – Мя-урм-ур, – захрустел он кормом.
Собиралась я недолго. Не было настроения наряжаться – до сих пор при мысли, что я могла навредить кому-то из родных, по коже бегали мурашки. Надела первое попавшееся платье и подколола волосы. Отражение в зеркале вновь напомнило об отце и маминой ненависти.
Вначале я звала Грега папой. Он даже радовался. Мама запретила. «Твой отец мёртв», – жёстко заявила она. Тогда я смутно понимала, что значит «мёртв», просто приняла как данность: у меня нет отца. А если бы был, то обязательно любил бы меня и не давал наказывать. Много раз, глотая слёзы, я вела с ним длинные разговоры, рассказывала, как провела день, хвасталась своими рисунками. Тогда я представляла его похожим на отчима. Лишь в шесть лет я узнала, что мой отец – маг. Это было невероятно, словно он оказался бы королём из сказки или известным визоактёром.