Три дороги на двоих
Шрифт:
Вот интересно — что такое у меня «получается»? Борис ругался, что я ему технику испортила, теперь лже-Стас в том же меня обвиняет. А я ведь и правда ничего не делала. Если только предположить, что это мысленное воздействие такое специфическое... Но ведь я не желала испортить прибор. Я об этом даже не думала!
— Ну и задачку ты мне задала, — выдыхает лже-Стас, снова нервируя меня своим взглядом.
— Вы меня отпустите?
— Ха! — смешит его моя наивность. — Я идиот, по-твоему?
Что я могу ответить
— Убьёте? — совсем расстраиваюсь.
В ответ получаю гомерический хохот, от которого брюнет просто пополам складывается.
— Какие же вы, люди, глупые! Не ожидал...
Он вытирает выступившие слёзы и надувает щёки, чтобы успокоиться.
— К неожиданностям как относишься? Спокойно? Ох, не завидую я тебе, — смеётся снова. — Надо же в такое влипнуть!
— В какое? — чувствую, моя голова сейчас взорвётся от всех этих непоняток и недомолвок!
— Скоро узнаешь, — тянет загадочно. — Только придётся чуть-чуть подождать, я же не думал... — замолкает, решив, что и так сказал слишком много. — Прости, руки освободить не могу, а то наделаешь глупостей. Так что потерпи.
Со вздохом он поднимается и исчезает в проёме, прикрывая за собой дверь.
Между прочим, я только сейчас заметила, что за это время стемнело. Глаза, конечно, привыкли, но если до этого хоть какой-то свет проникал в открытую дверь, то теперь осталось только грязное окно. Так что окутывает меня весьма плотный сумрак.
Сколько же мы тут беседовали? На часы не посмотреть, телефон в сумке был... Ой! А куда он её дел? Там же и документы были... Кошмар!
Родители наверняка места себе не находят. Ушла дочка утром на занятия, вернее, возвращалась из универа домой и пропала... Представляю, что будет твориться дома уже часа через два. Отец однозначно милицию на ноги поставит! Ну хорошо, допустим, Настя расскажет, с кем я ушла гулять. А дальше? Стаса будут искать. И не найдут.
Попробовать выйти? А смысл? Убежать-то я, может, и убегу, но вот рассчитывать на то, что рядом окажется дорога и машины — глупо. А бродить по лесу со скованными за спиной руками — самоубийство.
В который раз я готова удариться в слёзы и даже начинаю всхлипывать, но снова заставляю себя прекратить истерику. Не поможет это ничем, да и не время сейчас плакать!
Устав сидеть, осторожно пробираюсь к окну, но кроме тёмных силуэтов деревьев рассматривать там нечего. Приходится вернуться обратно и ждать.
***
Почему-то стало светлее. Однозначно! Со стороны окна не так заметно, а вот в щель от неплотно прикрытой двери пробивается желтоватое свечение, как будто рядом включены фары машины.
Через минуту дверь распахивается, и из проёма на пол ложится прямоугольник яркого света. Щурюсь, чтобы привыкнуть к появившемуся освещению, а внутрь затекает тёмный силуэт, останавливаясь передо мной.
— Вот и всё, дождалась, — раздаётся смешок. — Не боишься?
С возмущением смотрю на шутника. Ну и вопросик! Ой. А что у него на лице? У переносицы едва заметно мигает красненький огонёк. Рот и нос закрыты прозрачной маской, похожей на респиратор. Он и в руках такую же держит. Вернее, на меня нацепить пытается.
— Хватит упрямиться! — Хватает за волосы, чтобы не дёргала головой и прижимает маску к лицу — Всё равно ведь надену.
Чувствую, как края прилипают к коже, и задыхаюсь — в ней совсем нечем дышать. Впрочем, уже через секунду воздух появляется.
— Вставай! — Парень подхватывает меня под руку, поднимая вверх и притягивает совсем близко к себе, оплетая рукой талию. — Я, конечно, могу тебе снова глаза завязать, но потом тебе всё равно придётся это увидеть, так что лучше привыкай сразу.
Без особых церемоний брюнет вытаскивает меня на крыльцо. От бьющего в глаза света зажмуриваюсь и едва не падаю кубарем со ступенек. Хорошо, что мой конвоир вовремя реагирует и успевает поддержать.
Прямо напротив входа, на покрытой листьями земле, лежит ослепительный чётко очерченный круг, образованный падающими сверху жёлтыми лучами. Упорно прущий внутрь него лже-Стас буквально выволакивает меня на освещённое пространство и останавливается. Свет немедленно гаснет, становится темно. Слышится неприятное гудение и холодящий душу скрежет. Сбоку возникает лёгкое свечение — приоткрывается отверстие, в которое меня тут же утягивают.
Из своих рук брюнет меня так и не выпускает, так что я вынуждена идти с ним по узкому, полутёмному коридору. Настолько низкому, что даже мне приходится постоянно нагибать голову. Страшному, с пугающими грязно-коричневыми стенами, непонятные разводы на которых напоминают тени, оставшиеся от проходивших той же дорогой, ранее живых людей.
Я даже думать себе запрещаю о том, куда попала. Сходить с ума мне как-то не хочется.
После очередного поворота, коридор неожиданно расширяется, превращаясь в огромный зал. Одна из его стен похожа на восходящую лестницу, на ступенях которой стоят... не знаю... ну пусть столы. Хотя похожести в этом сравнении — процентов десять, от силы.
За столами, впрочем, скорее внутри них, кто-то сидит, но видно плохо, потому как стенки конструкций матовые. Распознать можно только серые силуэты и всё.
Неожиданно меня окутывает подозрительное шипение, будто старую пластинку на граммофоне прокручивают.
Не успеваю я сообразить, что это такое, как различаю неестественный, словно шелест листьев, голос: «Дисссан фовввул прррод. Лот понн луит». И понять не могу, с какой стороны говорят. Полное ощущение, что звук прямо внутри моего мозга!