Три краски
Шрифт:
– Слушай, – вместо очередного вопроса спросил Пашка, – ты не пропадай, ладно? Просто знай, что я всегда готов с тобой пообщаться… как друг!
Лара кивнула – она и сама об этом думала.
Она пришла домой отдохнувшая. Вот она, жизнь! Может, все это и к лучшему? И, на удивление, сегодня первый день, когда тоска по Кириллу оказалась не такой сильной, как обычно. После того как Ларины надежды на его ревность разбились… Вспомнив об этом, девушка почувствовала, как разволновала ее мысль о Кирилле. Нет, это неизлечимо, она больна им навеки!
Но, так или иначе, вечер был отличный. Достав записную книжку, Лара записала счет: три плюса, один минус. Но потом, подумав, исправила тройку на четверку, заметив: «С Пашкой погулять – тоже ведь плюс!»
Из записей агента Говарда Мортона
Лос-Анджелес
27 декабря 2011 года, 11:30 по Гринвичскому времени
Через три минуты старт. Смотрю на часы и начинаю обратный отсчет. Немного волнуюсь. Итак, я лечу в Россию. Это задание – моя первая серьезная работа. Перед тем как поручить его мне, Томас сказал: «Если справишься, станешь нашим постоянным агентом!»
Честно говоря, думаю, у меня все получится.
Началось, правда, дело не слишком удачно. Этот тупой ученый, совершенно не от мира сего, Джон Хемистри, не хотел сознаваться, куда спрятал результаты своих опытов. Правда, под влиянием лекарств он кое-что сболтнул, промямлив сквозь сон: «Краски, я сунул их в тюбики с краской». Ха-ха, интересно, помнит ли он это? Или считает себя крепким орешком? Впрочем, не важно. С этого этапа всю работу по поиску красок поручили мне.
Чувствуя себя Шерлоком Холмсом, я провел целое расследование и с помощью моего собственного детективного метода (кажется, он так и назывался?..) выяснил, что данную партию краски отправили в Россию. Хорошо, что я знаю русский. Проблема в том, что в партии целых пятьсот восемьдесят тюбиков. Все они разлетятся по Москве, если я не приму срочные меры.
И я незамедлительно начал действовать. Во-первых, позвонил в Москву и остановил солидную партию товара, сославшись на несуществующий брак. Мне, конечно, принялись что-то втирать про убытки и хранение на складе, но я их живо урезонил, пригрозив судом. Американских юристов боятся все, да что там, они даже сами себя боятся. Слышал я про одного юриста, который сам на себя подал в суд и даже умудрился выиграть дело… Впрочем, я не о том. Так вот, после угрозы обратиться в суд со мной сразу согласились, и неотправленные коробки останутся на московском складе до моего прилета.
Единственное, что меня беспокоит, – это сто тюбиков, уже отгруженных со склада еще до моего звонка. Около восьмидесяти из них поступили в один из магазинов – изъять их не представит труда, главное – успеть. Куда девалось еще около двадцати – вот в чем вопрос. Вопрос для меня! И я их найду, не будь я… собой!..
У меня уже есть план. Завербую в России нескольких агентов – и дело в шляпе.
Ага, самолет, наконец, пошел на взлет.
Меня ждут великие дела!
Буду вести записи на протяжении всей операции. Думаю, на их основе можно будет написать учебник для юных секретных агентов.
Конец записи. Говард Мортон.
Кирилл кружился посреди залы и улыбался. Лара впервые увидела его улыбку – такую милую, немного смущенную, такую прекрасную. Она завороженно смотрела на любимого, на губах девушки тоже заиграла улыбка. Но мгновенно погасла, когда Лариса поняла, что улыбается Кирилл вовсе не ей, а Алине.
Они танцевали вместе на глазах у Ларисы, и Кобра хранила на лице торжествующую усмешку.
«Она это делает назло, – думала Лара, уныло наблюдая за Кириллом и Алиной из-за стола. – Он ей не нужен! Ей нужно унизить меня! Убить! Растоптать мою хрупкую душу!»
В самом начале вечера Лара случайно столкнулась с начальницей в туалете.
– Скучаешь? – Кобра зыркнула на нее густо подведенным глазом. – Закадрила бы кого. Что, неужели никто не клюет?
А потом она пригласила на танец Кирилла. Специально. Лариса абсолютно была в этом уверена. Выходит, война из стадии холодной переходит в разряд горячих. Но что же делать, когда силы так трагически неравны?
Кирилл бережно вел свою партнершу. Вот его рука, такая мужественная, мускулистая, обхватила Алинкину талию. Секунда – и Кобра грациозно откинулась назад, доверившись его сильным рукам. Оба засмеялись. Алина выпрямилась и прижалась к Кириллу.
– Ларис, ты чего с них глаз не сводишь? Неприлично! – прошептала Анька, сидящая справа.
Сегодня подруга надела такое платье, что лучше ей было не вставать – разрез на спине доходил до самых ягодиц. Лара даже смотреть на обнаженную спину Ани боялась, хотя ту наряд, похоже, ничуть не смущал.
Ларе показалось, или начальница действительно, глядя на нее, насмешливо высунула язык: ну, мол, как тебе моя месть?
Девушка почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она больше не может здесь находиться. Едва справляясь с нахлынувшими эмоциями, Лариса выскочила из помещения. Забежала в туалет, закрылась в кабинке и только там дала волю слезам. Плевать на тушь! Плевать на то, что глаза красила полдня (ну не умеет она макияж делать!). Надо выплакаться, иначе она тут умрет! Умрет с горя!
Лара прикусила кулак, чтобы не завыть в голос – не дай бог, кто-то есть в другой кабинке, позору не оберешься – мигом весь офис узнает. Надо уходить отсюда! Сейчас, только немного успокоится, чтобы не привлекать внимание красными глазами. Ничего, она справится. Вот выплачется, а потом возьмет свою сумку, этот дурацкий блестящий пакетик с тремя красками, которые ей всучили в качестве подарка, потому что подарить бракованный товар больше некому, и пойдет домой. Там выпьет горячего чаю, наревется, и все будет хорошо.
Лара изо всех сил старалась успокоиться и хоть немного привести себя в порядок – дула на раскаленные веки, прижимала к глазам кусок туалетной бумаги, чтобы аккуратно промокнуть тушь. Результат получился сомнительный, но уж ладно, кто на нее вообще посмотрит?
С такими мыслями Лариса вышла из туалета и, опустив глаза, скользнула на свое место и огляделась. Как она и предполагала, никто даже не посмотрел в ее сторону. Не стоит удивляться, ведь она обычная серая мышка. Одинокая в любой толпе, даже сейчас, в этот новогодний, пахнущий мандаринами, салатами и колбасой с шампанским, вечер. Даже платье на Ларисе сегодня серое, прекрасно сочетающееся с ее внутренним миром. Теперь мышь покинет праздник. Кому она нужна, кто заметит?