Три любовных романа Лучшие из лучших — 1996 (из второго десятка).
Шрифт:
Ее колени слегка дрожали; он был столь волнующе хорош, столь элегантен в своем строгом смокинге, и она смотрела на него другими глазами. Она привыкла видеть его в работе, относилась к нему с уважением, ей и в голову не приходило обращать внимание на его внешность. Теперь же его мужественная красота бросилась ей в глаза, и она не хотела мириться с этим, ибо считала свое предложение не более чем сделкой.
Клео собралась с мыслями и стойко выдержала его оценивающий взгляд. Джуд смотрел на нее мягко, почти нежно, и Клео улыбнулась ему в ответ.
—
— Все в порядке. Никаких затруднений. Американцы не собираются прибирать нас к рукам, думаю, вас это порадует. Но вы явились не затем, чтобы разговаривать о Брюсселе.
Он сухо улыбнулся, лицо сделалось жестким, и Клео, опускаясь в кресло, с горечью подумала, во что себя вовлекла. Она окинула медленным взглядом комнату. Старинные вещи, прекрасно сочетавшиеся с добротной тканью драпировки, действовали на нее успокаивающе. Она бывала здесь раза два и всегда с удовольствием вспоминала о своих визитах. От нынешнего ничего приятного она не ждала.
Джуд между тем наполнил бокал ее любимым белым вином, и Клео приняла его осторожно, опасаясь, что их пальцы могли соприкоснуться. Джуд усмехнулся, словно догадался о ее предосторожности.
У Клео перехватило дыхание: либо он испытывал наслаждение от напряженности, способной свести с ума самого выдержанного человека, либо ждал, что она заговорит первой. Она бы и заговорила, хотя бы затем, чтобы скорее пережить неизбежное, но не знала, что сказать.
Внезапно несообразность содеянного вновь поразила ее в самое сердце. Он, конечно, не мог отнестись к ее безумному предложению серьезно — так зачем же он тянул время, усугубляя ее мучения? Ей хотелось исчезнуть, сделаться невидимкой. Клео не понимала, что с ней происходило: она то овладевала собой, то почти теряла самообладание. Она не узнавала себя. Нет, это было невыносимо.
— Вы пришли к какому-нибудь решению? — хрипло проговорила она, заливаясь краской. Дрожащими руками поставив бокал на круглый столик у своего кресла, она взглянула в лицо Джуда, на котором выразилось удивление от ее неловкого вопроса, и с досады чуть не откусила себе язык. Где же ее напускная уравновешенность? Клео подавила стон.
Но удивление мгновенно исчезло с его выразительного лица, и теперь в нем читался учтивый интерес — или нечто большее? Джуд стоял спиной к зажженному камину, небрежно держа в руке бокал с виски. Какие мысли скрывались за его туманным взглядом, Клео знать не могла; возможно, так было даже лучше.
Он коротко кивнул.
— Да, но мы поговорим об этом за ужином.
Его ответ не допускал никаких догадок. Никаких. Если Джуд испытывал ее выдержку, способность хранить хладнокровие в условиях психологического давления, он не мог действовать успешней.
Клео потянулась за бокалом. Она припомнила, как часто Джуд испытывал ее, предлагая высказать мнение о балансовых отчетах и исследовательских данных. Тогда она была на высоте, но нынешнее испытание — если намерения Джуда действительно были таковы — было нечто иное, принадлежавшее скорее миру чувств, чем миру непререкаемых фактов.
На свою беду, Клео не знала, как вести себя в этом мире, и до сих пор не предполагала, что чувства могут вмешаться в область ее чисто делового предложения.
Она подыскивала какую-нибудь непринужденную, но не лишенную смысла фразу, которая могла бы вызвать его на разговор. В это время Мег вкатила столик с дымящимся ужином. Клео почувствовала, как ее ладони сделались горячими, липкими от пота. Она предпринимала нечеловеческие усилия, пытаясь хоть как-то овладеть собой.
Появление Мег немного разрядило атмосферу, и Джуд осведомился:
— Вы не возражаете, если мы поужинаем здесь?
Клео неуверенно поднялась, лишь теперь заметив покрытый скатертью стол в алькове окна.
Длинные бархатные занавеси скрывали апрельские сумерки, пламя свечей согревало полумрак гостиной, искрами рассыпалось в хрустале и серебре, оживляло бесстрастные черты сидящего напротив мужчины, окутывая их тайной.
Угощение было изысканным, услуги Мег безукоризненны и незаметны. Хорошее вино и учтивое дружелюбие Джуда успокоили бы кого угодно, но только не Клео. Старания Мег пропали даром: Клео даже не почувствовала вкуса пищи. Едва дождавшись ухода Мег, она позводила малой толике испепеляющего нетерпения выйти наружу.
— Я не хочу кофе, — резко прозвучал ее голос, когда Джуд взялся за костяную ручку серебряного кофейника в стиле королевы Анны. — Благодарю, — пробормотала она, спохватившись.
Этот мужчина бесчеловечен. Неужели он не понимал, что напряженное молчание убивало ее?!
Поколебавшись, он налил кофе в свою чашку, а Клео проклинала бесконечно тянувшееся время и краску, снова разливавшуюся по ее лицу.
— Итак, — произнесли оба одновременно, и Джуд кивнул, приглашая ее продолжать. Клео сожалела, что не вовремя раскрыла рот. Инициатива снова была в ее руках, и он оказывался в выгодном положении.
«Хватит, с меня довольно», — грубо подумала она и, собрав остатки мужества и выдержки, заставила свой голос звучать ровно:
— Вы сказали, что пришли к решению. — Поднятая бровь прибавила вопросу выразительности. — Могу я знать, в чем оно состоит?
— Разумеется, можете.
Как он спокоен, как вежлив, как убийственно холоден! Ей захотелось его ударить. И этот человек ей нравился! Ведь раньше она и мысли не допускала, что кажущийся столь уместным брак с этим мужчиной мог оказаться невыносимым.
Оттягивая время, он закурил тонкую сигару, и в пламени зажигалки его черты высветились совсем иначе: жестко, сурово. А взгляд потемневших глаз привел Клео в полное смятение: он и раньше, бывало, смотрел на нее, но никогда как на свою собственность.
— Я решил, — небрежно проговорил он, разглядывая, как тлеет его сигара, — принять ваше предложение брака по расчету. Удачные браки порой основывались и на меньшем.
Он наконец отвел глаза от огонька сигары и встретился с ее дымчато-серым взглядом. Улыбка быстро скользнула по его крупным мужественным губам.