Три любовных романа Лучшие из лучших — 1996 (из второго десятка).
Шрифт:
Во вторник утром, после сцены с Фентоном, Джуд отвез ее домой; всю дорогу он не произнес ни слова, и его молчание для Клео было мучительно. В тот же день он улетел в Цюрих. Сегодня вечером он вернется, и до приезда Блэйров она заставит его выслушать ее объяснения.
Когда они виделись в последний раз, он был слишком зол и, что бы она ни сказала, он не пожелал бы слушать. Его можно было понять; но сегодня он просто обязан выслушать ее. Она должна раскрыть перед ним подлость Фентона, рассказать, как он ее шантажировал, угрожал, и это сняло бы с нее часть бремени, потому что Джуд мог бы помочь.
Дрожащими руками она сгребла в стопку документы — договоры о сделках и балансовые отчеты — и сунула их в пустой ящик в кабинете Джуда. Нетрудно было понять,
Она тревожилась, не предпримет ли Фентон новых шагов, но одними тревогами его не остановишь, равнодушно подумала она и пошла передавать Торнвуду распоряжение Джуда. Требуемых денег Фентон не получил, и каким будет его следующий шаг, одному Богу известно. Ожидать ли теперь нового вымогательства, или ей предстоит увидеть в печати весь букет гнусной лжи? Что тогда произойдет с дядей Джоном, страшно даже подумать. Люк, разумеется, позаботится, чтобы старик прочел каждое слово.
Легче жить радом с бомбой замедленного действия. Но может быть, когда Джуд узнает правду, он будет знать, что делать.
— Ты хорошо знаешь, как заставить мужчину тебя пожелать; но ведь ты столько раз старалась ради Фентона!
Клео резко повернулась, сердце бешено застучало. На ней было новое платье, она как раз заканчивала макияж, когда Джуд вошел в спальню.
Она не слышала, как он открыл дверь, и теперь он стоял, прислонившись к косяку. Он выглядел усталым, измученным, около рта прорезались две глубокие циничные складки. Она растерянно взглянула на него страдальческими потемневшими глазами. Она рассчитывала привести себя в порядок к его приезду, собраться с мыслями и ожидать его в гостиной. Но Торнвуд, по-видимому, оказался расторопнее, чем она предполагала, и вот флакон с духами выпал из окоченевших пальцев на туалетный столик розового дерева. Стук стекла о полированную поверхность нарушил затянувшееся безмолвие, и Клео, пытаясь взять себя в руки, произнесла:
— Нам нужно поговорить.
Он должен выслушать ее. Должен. Она не переживет этого вечера, если он ее не выслушает.
— А стоит ли? — досадливо отозвался он и не торопясь прошел в комнату, развязывая галстук. Сердце Клео учащенно забилось, но она поборола инстинктивное желание бежать. Она не из робких, хотя его подчеркнутые презрение и холодность усложняли ее задачу.
— Стоит.
Она устыдилась легкой дрожи в голосе, жажды, которую ее предательский взгляд наверняка не смог скрыть, когда Джуд снял пиджак и поднес руку к молнии брюк. Его мужественность была так величественна, что почти пугала, он был ей муж, и она любила его, а он ее презирал!
Но ведь она намерена все изменить! Когда она расскажет о Фентоне, он снова станет тем нежным и страстным возлюбленным, тем желанным другом, каким был раньше, она уверена в этом! Она хорошо помнила, что его привязанность была готова перерасти в нечто большее. Она не могла допустить сомнений в этом, потому что больше ей не на что было опереться.
Джуд разделся, и Клео закрыла глаза, ощутив внезапный прилив боли, мучительной потребности в нем. Она должна заставить его выслушать и понять.
— Джуд…
— Тебе не кажется, что пора бы тебе спуститься? — Он бросил в ее сторону взгляд, которым осаживают надоевших детей. — Через час здесь будут сэр Джеффри с женой. Ты должна быть внизу с Мег и проверять, все ли готово.
С этими словами он направился к ванной, и Клео возмутили его упрямое желание отделаться от нее, его раздраженный взгляд. Любовь не настолько одурманила ее, чтобы он позволял себе помыкать ею, словно полоумной прислугой!
— Это займет немного времени.
Выпрямившись, она уверенно прошла по комнате и встала между Джудом и дверью в ванную. Высоко подняв подбородок, она смотрела на него, не содрогаясь перед злобно нахмуренными бровями.
— Ты судил меня и вынес приговор, даже не выслушав. Я заслуживаю лучшей участи.
— Порки ты заслуживаешь. — Его рот искривился в усмешке. — Но я слишком джентльмен, чтобы тебя бить. И вот что я тебе скажу, — он шагнул ближе, его загорелая мускулистая нагота прожгла ее сквозь тонкую ткань платья, и она вздрогнула от мысли, с какой легкостью он возбуждал в ней желание, даже ненавидя ее. Он не коснулся ее, в этом не было необходимости, и все ее протесты по поводу его властного отказа хотя бы выслушать ее объяснения застряли в горле. — Я знаю, зачем ты вышла за меня замуж. Не надо быть гением, чтобы дойти до этого. — Его глаза вспыхивали от еле сдерживаемого гнева. — Тебе было необходимо заполучить наследство, ждать еще целый год ты не могла, поскольку твой любовник начинал терять терпение. Он жаждал того скромного подарка, о котором тогда скулил. За него ты выйти не могла при всем желании: твои опекуны никогда бы не согласились на твой брак с этим подонком. Вот ты и вышла за меня, и… ну да ладно. — Он с шумом втянул в легкие воздух, и его щека дернулась, не выдержав внутреннего напряжения, которое она ощущала каждой клеточкой своего существа, словно он был продолжением ее самой. — Теперь мне все известно, и, даже если допустить, что наш брак — брак по расчету, все равно ты моя жена.
Внезапно его пальцы резко сдавили ей горло и, нажав на подбородок, откинули ей голову назад; ее сердце в страхе затрепетало, когда она прочла в его глазах некий мрачный умысел.
— Фентона ты больше не увидишь, и, поскольку ты будешь лишена удовольствия развлекаться с ним в постели, я решил тебе помочь. — Он понизил голос, который теперь напоминал угрожающее тигриное ворчание. Клео беспомощно содрогнулась, холодея под издевательским, ненавидящим взглядом этих суженных мерцающих глаз. — Ты дьявольски сексуальна, как мне удалось выяснить, когда ты упросила меня взять тебя, использовала меня для удовлетворения своих нужд в отсутствие Фентона. Так вот, чтобы помочь тебе, — он ухмыльнулся, — я буду доводить тебя до такого состояния, что ты не сможешь пошевелиться. Ты поймешь, черт побери, кому ты принадлежишь, и у тебя не останется сил даже думать о Фентоне!
Он рывком отпустил ее. Потрясенная услышанным, насмерть перепуганная, она еле расслышала его голос, словно он доносился откудато издалека:
— А теперь отправляйся вниз и помоги Мег. Начинай отрабатывать свое содержание!
Сидя за столом напротив Джуда, встречаясь с его язвительным взглядом, Клео повторяла про себя: «Ненавижу его! Ненавижу!» — и с усилием поворачивала голову к сэру Джеффри, пытаясь слушать, что он говорит.
Это был низенький кругленький человечек, любивший хорошо поесть — в этом не приходилось сомневаться, гладя, с каким удовольствием он расправился с седлом барашка, а теперь смаковал вторую порцию молочного пунша. Похоже, думала Клео, он будет столь же усерден за сырным десертом, тем самым продлив ей муку сидеть напротив Джуда с его язвительным взглядом и выслушивать его насмешливые «моя дорогая». Но по крайней мере аппетит сэра Джеффри с лихвой возместил отсутствие аппетита у нее, хотя Джуд наверняка все заметил, раздраженно размышляла она, машинально поднося к губам бокал. Весь вечер он не сводил с нее глаз. Это была легкая форма пытки.
Всякий раз как она поднимала глаза на этого холодного, жестокого, властного дьявола, она встречала устремленный на себя его умный, всезнающий, позорящий взгляд. В ее памяти всплывала угроза доводить ее до такого состояния, что она не сможет пошевелиться, и цель этой угрозы заливала ее жаркой краской. Она старалась смотреть в его сторону как можно реже, направляя все внимание на беседу с сэром Джеффри и Хильдой, его тощей разнаряженной женой.
Эти двое никогда не узнают, как далеки от совершенства отношения между утонченно-обаятельным красавцем президентом «Мескал-Слейд» и его молодой женой. Они не смогут разгадать цинизм его деланных улыбок, ложь его нежных обращений к ней, его глубокое к ней презрение.