Три месяца на любовь
Шрифт:
— Не думаю. Если бы он что решил переиграть, то обязательно бы озвучил.
— Свет, — неожиданно серьёзно обратилась ко мне Лера, взяв мои ладони в свои руки, — возможно, он просто не догоняет, какое счастье ему досталось. Мужики, они временами такие… тормознутые.
Жаль только, что в умственных способностях Исаева сомневаться не приходилось, но говорить об этом вслух я не стала, словно это тоже было очень личное. А причиной этому явился тот факт, что чем больше я узнавала Андрея, тем больше мне нравилось всё в нём, даже те его привычки, которые бесили
— Ладно, — вдруг махнула рукой Лера, — чего сейчас гадать без него. Через две недели всё само прояснится, в конце концов, не пропадёт же он просто в обозначенный день? — вопрос был риторическим и не требовал ответа. — Лучше скажи, ты уже придумала, что подаришь ему на день рождения?
— День рождения? — с какой-то особой медлительностью, тянущей на имбецильность, переспросила я.
Крутикова бросила на меня свой долгий испытующий взгляд, после чего как-то совсем резко сдулась и погрустнела.
— Ты не в курсе, да?
***
Остаток дня я ходила как в воду опущенная, силясь понять, что для меня означает «незнание» о дне его рождения.
С одной стороны, я сама как бы не спрашивала никогда. Видимо, уверенность в том, что всё это только на три месяца, не особо способствовала моей способности мыслить на перспективу.
С другой стороны, даже Лерка, судя по её реакции, понимала, что для любых отношений это был крайне дурной знак. Отчего-то же я не спросила? Отчего-то он не сказал. И эти «отчего-то» мне в корне не нравились. Да и злило, если честно, особенно то обстоятельство, что Крутикова была в курсе (пусть и через Серёгу), а я — нет.
Мня так и подмывало подойти к Французу и дать хороший такой подзатыльник со словами:
— Так-то это я с тобой сплю, значит, и право первенства знать о дате твоего рождения принадлежит мне.
Глупо? Глупо.
***
И пока я размышляла над тем, стоит ли мне обижаться и показывать это Исаеву, ситуация дала вдруг неожиданный крен совершенно в противоположном направлении.
— Какие планы на двадцатое? — мельком спросили меня уже на следующий вечер.
— Никаких, — немного оторопело пролепетала я, чувствуя, как сердце в который раз разгоняется до невероятных скоростей.
— Отлично. Значит, будем праздновать мои именины.
Я немного подумала и решила, что не стоит строить из себя дурочку.
— Знаю, Лера сказала, — и всё-таки в моём голосе звучал упрёк.
— Знаю, — не моргнув глазом, в тон мне ответил Исаев, — Серёга предупредил.
— А-а-а-а, — враждебно потянула я, — предупредил…
Но Француз меня перебил.
— Не выдумывай, я бы сказал, просто… не придал значения.
— Значения, — всё так же, как заведённая, продолжала я, тщательно растягивая гласные.
Наверное, это выглядело комично, потому что Андрей фыркнул:
— Свет, не начинай. Я бы сам сказал,
— Что, боишься стареть? — мстительно заметила я. Ответил он непривычно серьёзно:
— Можно и так сказать.
Вот тут-то до меня и дошло, что заявление о том, что я не выношу ему мозги, было явно преждевременным.
***
В результате у меня оставалась лишь неделя на поиски идеального подарка для любимого мужчины и две недели на то, чтобы определиться с примерными планами на дальнейшую жизнь.
Глава 12.
Идея была настолько абсурдной, что ничто другое просто не шло с ней ни в какое сравнение. Проведя пару дней в борьбе между муками совести, доводами разума и иррациональной уверенностью, что только так и надо, я приняла капитуляцию собственной адекватности и поплелась за телефоном.
На всё про всё ушло несколько дней и приличная сумма денег, уплаченная в том числе и за срочность.
И лишь когда я стояла в полночь на перроне вокзала, встречая прибывающий поезд, меня таки накрыло паникой:
— Боже, Светка, что же ты творишь…
Вопрос был, скорее, риторическим, но это не помешало рядом стоявшему мужчине с любопытством покоситься в мою сторону. А после минутного раздумья и вовсе предложить:
— Девушка, вашей маме зять не нужен?
— У неё уже есть, — буркнула я, имея в виду Лёньку.
— Плохо ест, — хмыкнул незнакомец, — раз отпустил вас одну в такую темень.
Игру слов я оценила, но на предложение не польстилась, к тому же в этот момент из вагона показалась женщина средних лет с огромным пластиковым коробом наперевес, и я кинулась помогать ей спуститься.
Короб шуршал и пищал, разрывая мне сердце, пока Ирина (так звали прибывшую в наш город) инструктировала меня, выдавая указания одно за одним. При этом взгляд её был строгим и подозрительным, словно она сомневалась, насколько мне можно доверить жителя короба. И совсем было непонятно, чего именно я сама боялась больше: остаться с ним наедине или не пройти смотрины.
— Так, ладно, — в конце концов, вздохнула заводчица, — вы имеете хоть какой-то опыт общения с собаками?
Я густо покраснела и виновато опустила взгляд вниз:
— Нет, но вот мой… муж…
Сочиняла я, конечно же, на ходу, уповая только на то, что Родькино умение выкручиваться практически из любой ситуации должно быть наследственным.
В итоге собаку мне продали, но с таким видом, словно сделали самое великое одолжение в моей жизни. Впрочем, возможно, так оно было, если учитывать стоимость щенка с переноской, которая, по моим скромным подсчётам, равнялась стоимости крыла боинга.
Торжественно вручив мне короб со всеми полагающимися документами, Ирина пожелала мне удачи и гордо удалилась в закат, ну или, вернее будет сказать, в свет уличных фонарей привокзальной площади. И лишь протяжный щенячий вой напомнил мне о полном безумстве моего поступка.