Три мушкетёра
Шрифт:
— Вот где, черт возьми, нашло приют постоянство! — пробормотал Атос.
— И я тоже… — сказал д'Артаньян, — я тоже всегда буду любить тебя, будь спокойна. Но вот что — ответь мне на один вопрос, это для меня очень важно: ты никогда ничего не слышала о молодой женщине, которая была похищена как-то ночью?
— Подождите… О боже, неужели вы любите еще и эту женщину?
— Нет, ее любит один из моих друзей. Да вот он, этот самый Атос.
— Я?! — вскричал Атос с таким ужасом, словно он наступил на змею.
— Ну конечно же, ты! — сказал д'Артаньян, сжимая руку Атоса. — Ты отлично знаешь, какое участие принимаем все мы в этой бедняжке, госпоже Бонасье. Впрочем, Кэтти никому не расскажет об этом… Не так ли, Кэтти? Знаешь, милочка, — продолжал д'Артаньян, — это жена того урода, которого ты, наверное, заметила у дверей, когда входила ко мне.
— О боже! — вскричала Кэтти. — Вы напомнили мне о нем. Я так боюсь! Только бы он не узнал меня!
— То есть как — узнал? Значит, ты уже видела прежде этого человека?
— Он два раза приходил к миледи.
— Так и есть! Когда это было?
— Недели две — две с половиной назад.
— Да, да, именно так.
— И вчера вечером он приходил опять.
— Вчера вечером?
— Да, за минуту до вас.
— Милый Атос, мы окружены сетью шпионов!.. И ты думаешь, Кэтти, что он узнал тебя?
— Заметив его, я низко надвинула на лицо капор, но, пожалуй, было уже поздно.
— Спуститесь вниз, Атос, — к вам он относится менее недоверчиво, чем ко мне, — и посмотрите, все ли еще он стоит у дверей.
Атос сошел вниз и вскоре вернулся.
— Его нет, — сказал он, — и дом на замке.
— Он отправился донести о том, что все голуби в голубятне.
— В таком случае, давайте улетим, — сказал Атос, — и оставим здесь одного Планше, который сообщит нам о дальнейшем.
— Одну минутку! А как же быть с Арамисом? Ведь мы послали за ним.
— Это правда, подождем Арамиса.
В эту самую минуту вошел Арамис.
Ему рассказали всю историю и объяснили, насколько необходимо найти у кого-нибудь из его высокопоставленных знакомых место для Кэтти.
Арамис на минуту задумался, потом спросил, краснея:
— Я действительно окажу вам этим услугу, д'Артаньян?
— Я буду вам признателен всю мою жизнь.
— Так вот, госпожа де Буа-Траси просила меня найти для одной из ее приятельниц, которая, кажется, живет где-то в провинции, надежную горничную, и если вы, д'Артаньян, можете поручиться за…
— О сударь! — вскричала Кэтти. — Уверяю вас, я буду бесконечно предана той особе, которая даст мне возможность уехать из Парижа.
— В таком случае, — сказал Арамис, — все уладится.
Он сел к столу, написал записку, запечатал ее своим перстнем и отдал Кэтти.
— А теперь, милочка, — сказал д'Артаньян, — ты сама знаешь, что оставаться здесь небезопасно ни для нас, ни для тебя, и поэтому нам надо расстаться. Мы встретимся с тобой в лучшие времена.
— Знайте, что когда бы и где бы мы ни встретились, — сказала Кэтти, — я буду любить вас так же, как люблю сейчас!
— Клятва игрока, — промолвил Атос, между тем как д'Артаньян вышел на лестницу проводить Кэтти.
Минуту спустя трое молодых людей расстались, сговорившись встретиться в четыре часа у Атоса и поручив Планше стеречь дом.
Арамис пошел домой, а Атос и д'Артаньян отправились закладывать сапфир.
Как и предвидел наш гасконец, они без всяких затруднений получили триста пистолей под залог кольца. Более того, ростовщик объявил, что, если они пожелают продать ему кольцо в собственность, он готов дать за него до пятисот пистолей, так как оно изумительно подходит к имеющимся у него серьгам.
Атос и д'Артаньян, расторопные солдаты и знатоки своего дела, потратили не более трех часов на приобретение всей экипировки, нужной мушкетеру. К тому же Атос был человек покладистый и натура необычайно широкая. Если вещь ему подходила, он всякий раз платил требуемую сумму, даже не пытаясь сбавить ее. Д'Артаньян попробовал было сделать ему замечание на этот счет, но Атос с улыбкой положил ему руку на плечо, и д'Артаньян понял, что если ему, бедному гасконскому дворянину, пристало торговаться, то это никак не шло человеку, который держал себя как принц крови.
Мушкетер отыскал превосходную андалузскую лошадь шестилетку, черную как смоль, с пышущими огнем ноздрями, с тонкими, изящными ногами. Он осмотрел ее и не нашел ни одного изъяна. За нее запросили тысячу ливров.
Возможно, что ему удалось бы купить ее дешевле, но, пока д'Артаньян спорил с барышником о цене, Атос уже отсчитывал на столе сто пистолей.
Для Гримо была куплена пикардийская лошадь, коренастая и крепкая, за триста ливров.
Однако, когда Атос купил седло к этой лошади и оружие для Гримо, от его ста пятидесяти пистолей не осталось ни гроша. Д'Артаньян предложил приятелю взять часть денег из его доли, с тем чтобы он отдал этот долг когда-нибудь впоследствии, но Атос только пожал плечами.
— Сколько предлагал ростовщик, чтобы приобрести сапфир в собственность? — спросил он.
— Пятьсот пистолей.
— То есть на двести пистолей больше. Сто пистолей вам, сто пистолей мне. Друг мой, да ведь это целое состояние! Идите к ростовщику.
— Как! Вы хотите…
— Право, д'Артаньян, это кольцо напоминало бы мне о слишком грустных вещах. К тому же у нас никогда не будет трехсот пистолей, чтобы выкупить его, и мы напрасно потеряем на этом деле две тысячи ливров. Скажите же ему, что кольцо — его, и возвращайтесь с двумя сотнями пистолей.